Пламя страсти
Шрифт:
Отряду пришлось остаться на этой стоянке еще на два дня, пока Хэзард не окреп настолько, что мог ехать домой. Они отправили вперед разведчиков, так что вся деревня вышла приветствовать их и поздравить с триумфальным возвращением.
По случаю возвращения вождя в деревне устроили грандиозный праздник, который продолжался всю ночь. Когда небо уже посветлело на востоке, Хэзард извинился перед собравшимися за себя и за Венецию, и они пошли через веселящуюся деревню в свой вигвам. Венеция уложила Трея в колыбель, Хэзард подошел к ней и обнял ее. Они оба долго молча смотрели на спящего сына, гордясь им и благодаря судьбу за то, что он у них есть. Пушистые ресницы лежали на пухлых щечках, малыш легко улыбался во сне.
— Я не думал, что смогу кого-то еще любить так же сильно, как тебя, биа-кара. Но я ничуть не меньше люблю Трея — правда, по-другому. Он — это ты и я, он — наше будущее, и я хочу дать ему все. Наверное, это нереалистично, но разве отец не имеет права помечтать? — Хэзард опустил голову и потерся подбородком о волосы Венеции.
— А
Хэзард улыбнулся.
— Мой упрямый ангел. — Он легко поцеловал ее в лоб. — Мы постараемся. — И Хэзард поклялся самому себе всегда защищать их.
— Когда мы вернемся обратно на шахту? — спросила Венеция.
— Ты как-то очень уверенно произносишь это «мы»…
— А почему нет? Янси мертв, нам больше ничто не угрожает, так что даже не думай, что вернешься туда один!
Она посмотрела на него таким свирепым взглядом, каким умела смотреть только Венеция Брэддок. Но, увидев, что муж не возражает, она улыбнулась.
— Уж не собираешься ли ты просидеть у меня в кармане всю оставшуюся жизнь? — усмехнулся Хэзард.
— До конца твоих дней, Джон Хэзард Блэк! И что ты об этом думаешь?
Хэзард обнял ее, и они оба ощутили безмерный покой. Любовь озаряла их — непонятная, неподвластная разуму, — но эта любовь была их победой над безумным, жестоким миром.
— Я думаю, — очень медленно сказал Джон Хэзард Блэк, — что я самый счастливый человек на свете.