Пламя в джунглях
Шрифт:
— Мы видели их. Что им нужно?
— Это были голуби дружбы, теперь жди ястребов войны.
Кругом загалдели.
— Досиделись! Доигрались в игрушки с дикарями! Эй, командир! Веди нас в Индию!
Алекс обвел гневным взглядом своих бледнолицых собратьев.
— А что будет с сиеми? Подумали вы об этом? Они спасли нас от смерти, рискуя собой. А сейчас, когда джапы нацелились на них, мы в Индию? Разве здесь нельзя воевать? В какую сторону ни стреляй, попадешь во врага. Джапы лезут во все щели. Вы забыли о муравьях,
— Я, — вышел вперед Маунг Джи. — Мое место с вами, мой кадонги.
— Я рад тебе, малыш, — Алекс обеими руками крепко пожал руку Маунг Джи, и тот совсем застеснялся.
Проходившие через Мангло беженцы, а в их числе были и бирманцы — звали Маунг Джи с собой. И то, что он остался и первым стал на его сторону, показалось Алексу счастливой приметой. Так много в юноше было светлого, искреннего, честного, что даже в этот тревожный день укрепляло надежды на самое лучшее.
— Я тоже с вами! — раздался звонкий мальчишеский голос с топчана.
Все обернулись. Там лежал доктор Макгрейв. Щуплый коротконогий австралиец заживо сгнивал от ужасной болезни джунглей — нага. Алекс прислал Маури, и старушке удалось вытащить «маленького дока» из могилы. Теперь он быстро поправлялся.
— Да, да! Я с вами, милейший Алисандро! На животе, а поползу за вами! — крикнул Макгрейв.
Вперед выскочил долговязый новозеландец Тони.
— Ребята! Доку все равно хана, ну и пусть доползывает на брюхе последние денечки перед этим выскочкой! Джунгли не для нас! А в Индии кругом будут свои ребята. Мы…
— Заткнись, Тони! Что ты за всех горло дерешь: мы да мы, — расталкивая впереди стоящих, вышел сухопарый жилистый Питерс — Мак — честный парень и дело говорит. Я с тобой, Ал.
— Здесь же дикари, черномазые обезьяны. Много с ними навоюешь! — завопил Тони.
— А ты хуже их, бараний огузок!
— Но-но, полегче, скунс! А это не нюхал?
— У меня с душком, покрепче. На-ка!
Сухо треснул удар, и длинный Тони отлетел к столбу. Но он тут же вскочил на ноги, выхватил нож и, набычив голову, пошел на Питерса. Все в ужасе шарахнулись.
В тот самый момент, когда новозеландец сделал молниеносный выпад, Алекс ударил ребром ладони по его руке. Нож, оцарапав живот Питерса, зазвенел на полу. Тони тотчас же скрутили и уложили на топчан, где он в ярости колотил пятками по циновке.
— Благодарю, Ал, — тепло сказал Питерс, — если бы ты не отбил ножа, мне бы крышка.
Алекс с укоризной посмотрел на него.
— Бросьте драться, ребята! — заговорил он. — Поберегите заряд для джапа! Он скоро будет здесь. А ты чего отмалчиваешься, Билл? Приводи в порядок своих молодцов! Будешь у них за командира! Все!
— Становись! — крикнул Билл, вытягиваясь перед Алексом.
— Отставить! Готовьте оружие и гранаты! Приду, проверю. Разойдись!
— Давно бы так, командир! — улыбнулся Питерс. —
Алекс подозвал Нгамбу и попросил его усилить дозоры, посоветовав выделить самых смышленых воинов с ружьями.
На единственной улице Мангло было суетно и оживленно. Люди толпились кучками, обсуждали одно тревожное событие: визит джапони.
Застрекотали цикады, встречая наступление ночи. Гаудили увидела Алекса, бросилась ему навстречу. Губы у нее дрожали.
— Ты уходишь в джунгли с воинами? Это правда?
— Дело идет к тому.
— Я боюсь, — ткнулась она ему в грудь. — Тебе будет очень трудно. Джунгли страшны для таких, бледнолицых.
— Не бойся, родная! Джунгли признают меня, дай срок.
И вдруг послышался приглушенный расстоянием тоскливый вопль. Повторился чуть громче. Потом раздался ближе, повторился опять, наводя тоску.
— Слышал? Это сигнал тревоги, — заволновалась Гаудили. — Идет враг. Бежим! Поднимай воинов!
— Галюша, — рванулся к ней Алекс. На мгновение прижал ее к себе. — Выводи народ в горы! Не мешкайте! Мы постараемся задержать джапа. Прощай.
А в джунглях уже трещали выстрелы, лопались гранаты. По улице заметались люди, нагруженные домашними вещами. У нага нехитрый скарб: мотыга, котел для варки пищи, пара циновок, несколько тыквенных сосудов да пара одеял. Все имущество умещается в плетеной высокой корзине «чаппа», которую женщины носят за спиной при помощи сыромятного ремня через лоб. Ну и, конечно, неизменный дах, который у мужчины всегда при себе. Увидеть нага без даха равносильно оскорблению.
Селение окружала плотная живая изгородь из колючих кустарников. В обоих противоположных концах имелись проходы, запираемые на ночь воротами. Один из них вел по ущелью в тайное убежище, другой был обращен к джунглям. К последнему из леса подступала узкая тропа, проходившая по гребню горы с крутыми, обрывистыми склонами. Здесь и заняли оборону люди Алекса.
Незаметно подступила ночь. Проклюнулся узкий серпик месяца. Замерцали белые звезды. Открытый гребень горы четко выделялся на фоне ночного неба. Рассыпавшись цепочкой и группами, воины ждали.
Наконец, появились пригибающиеся к земле фигурки. Словно призраки, они горбатыми тенями плыли по звездному небу.
Алекс тщательно прицелился и выстрелил. Первую тень как метлой смахнуло. Засвистели пули и стрелы, фигурки исчезали, чтобы появиться вновь. Теперь они уже ползли поодиночке, пытаясь перебраться через опасный отрезок, но тут же падали в пропасть от метких выстрелов. Первый, второй, десятый… Все.
Японцы больше не показывались. Напрасно воины до рези в глазах вглядывались в ночь, — тропа словно вымерла. Уж не приснилось ли все это? Но стволы карабинов еще теплые, болят плечи от отдачи прикладов, а воздух прогорк от пороховой гари.