Пламя в джунглях
Шрифт:
Бой кончился также неожиданно, как и начался. Партизаны в тревоге вслушивались в тишину. Что за ней кроется? Не взорвется ли она опять треском винтовок? Но там зародился тихий заунывный крик. Он нарастал, близился и вдруг, наконец, вырвался им навстречу торжествующим воплем.
Они не отшатнулись, они откликнулись. Потому, что это были свои. Так нага извещают об одержанной победе. Но кто эти свои?
Воины зажгли факелы, и их смутный свет выхватил несколько ладных фигур. Одна, возвышавшаяся над другими, отделилась от кучки. Знакомое
— Нгамба, брат! — воскликнул Алекс, бросаясь к нему.
— Алисо! Брат мой! — оглушительно грохнул Нгамба. Он положил руки на плечи Громова и потерся щекой о его щеку.
— Ты задавишь нашего кадонги, бродяга! — воскликнул Жакунда, стискивая плечи Нгамбы.
— Друзья! Кадонги! Как же я рад! Наконец-то встретились! Хейо! Хой, хой! Ха-ха-ха! — гремел атлет, идя по кругу.
Кряканье, шлепки, радостные восклицания загуляли по лесу. Из темноты выскакивали воины, прыгали, что-то кричали. Блестели мускулистые обнаженные плечи, сверкали глаза.
Перед Алексом остановилась женщина, закутанная в черное. Он замер. Сердце гулко застучало.
— Гаудили! Дорогая! — прошептал он, все еще не веря своим глазам, и протянул руки. Гаудили ухватилась за них, сжала крепко-крепко, вглядываясь в него.
Она молчала. Только смотрела на него широко открытыми глазами, не отрываясь, словно стремилась наверстать дни разлуки. В самой глубине ее глаз замерцали знакомые золотые искорки. И он схватил ее, живую, родную, и крепко-крепко прижал к себе.
Немного успокоившись, Алекс, наконец, обратил внимание на квадратную темную массу, похожую на расплывшуюся тень Гаудили.
— Джонни! — озарила догадка. — Чего ты прячешься! А ну иди сюда!
Алекс обнял своего верного ординарца левой рукой, а правой стал гладить по животу. Потом потерся щекой о его щеку. Так по обычаю нага встречают самых дорогих друзей, Джонни засопел от волнения. Потом вдруг резко отпрянул. Приложив ребро ладони, к пухлым губам, отдернул широким жестом вбок. Отчеканил:
— Кадонги, задание твое выполнил!
— Большое спасибо, брат! От меня и от всего племени спасибо за спасение вождя!
А там дальше, в полумраке, нерешительно топтались остальные. Алекс безошибочно узнал их.
— Стив, Макгрейв! Рад вас видеть, друзья, живыми и невредимыми! Ты все тянешься ввысь, Стив. А у вас, милый доктор, такой цветущий вид, что жить вам еще сто пятьдесят лет!
— Уж я постараюсь, — в тон ему отвечал круглощекий Макгрейв. — Я ведь заново родился. И родители мои — вы с вождем.
Они вернулись на место прежнего привала. Разожгли костры, калили камни для приготовления ужина. И только тут хватились Гаро.
— Не напоролся ли на какого джапа? — встревожился Алекс.
— Я видел Гаро перед тем, как нам идти сюда. Он собирал своих воинов, — сказал Билл.
— Жакунда, бери полроты и поспеши обратно! Найди Гаро! — приказал Алекс.
— Да вон же он сам!
Сомнений не было — к ним приближался Гаро. На плече его — большой куль. У костра Гаро небрежно сбросил сверток и тот, глухо стукнувшись о землю, издал стон. Все удивленно переглянулись. Гаро молча дернул за конец пледа, и к самому огню бревном подкатился человек.
Кто-то подбросил сучьев в костер. Пламя ярко осветило неподвижно лежащее тело. Человек снова застонал. Открылись щелки-глазки, посмотрели на одного, другого и споткнулись на Джонни. Стали расширяться, округляться, пучиться.
— Опять этот дьявол! — клацнул человек зубами и потерял сознание.
— Сатэ! — воскликнул пораженный Джонни. — Вот так встреча! Тесно нам с ним в джунглях.
— Он командовал джапони, а потом уполз в кусты, как побитый шакал, — подтвердил Гаро. — Он стрелял в меня, и я разозлился, хотел его прикончить. Тогда он упал на колени. Я пожалел, подумал: «Живой он что-нибудь расскажет нашему кадонги». Пришлось тащить на себе эту раненую обезьяну.
— Сатэ — злобный и хитрый враг, — тихо сказала, выступив вперед, Гаудили. — Хвастался мне, что если сиеми не покорятся, то он сотрет нас в пыль, натравит на нас другие племена нага.
— И чего я с ним возился! — досадливо поморщился Гаро, беря винтовку. — Давай я пристрелю его.
— Нельзя добивать раненого, даже если он враг, — вмешался Алекс. — Сатэ еще пригодится нам. Если этот джап виновен перед нага, будем судить его. А сейчас нужно оказать помощь майору, хотя нет, — уже подполковнику!
— Ты справедлив, как Саламандра, но мягок и добр, как лань, кадонги, — проворчал Гаро. — Закон джунглей требует: убей врага, иначе он убьет тебя.
Алекс нахмурился.
— Этот джапони не уйдет от заслуженной кары. Но он много знает, и я хочу допросить его, выведать нужные нам секреты джапони. Почему Сатэ назвал тебя «дьяволом», Джонни? Чем это ты так напугал джапа?
— Это длинная история, — смутился юноша. — Да и рассказывать я не мастер…
— Расскажи, Джонни! Не скромничай! Мы хотим послушать, — присоединились к Алексу Гаро и другие товарищи, рассевшиеся тесным кружком у костра.
— Ну ладно, — сдался Джонни. — Расскажу, как умею.
И Джонни так начал свой рассказ:
«Когда мой командир послал меня на выручку нашего вождя, я был горд. Не всякому могли поручить такое почетное дело. И я поклялся сложить голову, но спасти вождя. Вы же знаете, ночью я вижу, как тигр. Кругом были джапы, свистели пули. Я слился с ночью. Я же сам темный, как ночь, и одеяло у меня черное. Никто не мог меня заметить, зато я всех видел. Но я избегал встреч, хотя руки так и чесались. Я помнил одно: нужно освободить вождя. Наконец, добрался до морунга. Приложил ухо к стене — ничего не слышно. Тихо пошел дальше. Откуда ни возьмись — толпа. Навалились кучей, давят, жмут к земле. Обозвали бесхвостой крысой. «Свои, — думаю, — братишки мои». Но в долгу не остался.