Пламя в темноте
Шрифт:
Верховный баргат повернулся к народу, вытащив из своей пазухи длинный кинжал из зуба дракона. Невероятно острый, тот способен оставить порез от одного только прикосновения к коже.
Мужчина поднял руку с кинжалом, чьё навершие в виде драгоценного камня тут же блеснуло на солнце. Ше’ру за его спиной застыли в ожидании, отдавая честь своему начальнику.
Если Ромус переживёт обучение, ему предстоит стать одним из этих псов, верно поклоняющихся верховному баргату. И покляться самому Императору в верности, что включает в себя беспрекословное исполнение всех его приказов. По устранении потомков фейри в том числе. Я старалась не думать
— Мирные эккхе: госпожи и господа, — по площади прокатился громкий и властный голос верховного баргата. Казалось, от него задрожала даже земля, —верные поданные нашего истинного Императора! Я прибыл сюда для того, чтобы свершить суд над гнусными мятежниками, сеющими хаос и смерть на наших землях. Эти мереты[2] планировали погубить тысячи жизней в мирном городе, — остриё кинжала баргата указало на грудь главаря мятежной группы. — Но теперь все виновные пойманы, и каждый из вас, законопослушных эккхе, может спать спокойно.
Люди на площади не вымолвили ни слова. Их глаза были прикованы к телам мужчин на помосте.
За несколько дней, проведенных на рынке, я знала, что один из этих мятежников — пекарь, другой — талантливый кузнец. Всего мятежников у столбов было четверо, но горевал народ только по двум. Дома у них оставались семьи. В знак единения с горем их жён и детей люди на площади молчали, наблюдая за правосудием баргата.
Лицо верховного баргата по-прежнему скрывал капюшон, когда он провёл лезвием кинжала по коже мятежника. Струйка крови полилась на помост. Затем он повторил то же действие с другими мятежниками, пустив и их кровь. Я заметила, как под тканью плаща баргата что-то засветилось — амулет или цепочка, разобрать было сложно.
Резким движением мужчина поднёс к носу окровавленное лезвие и принюхался. Я видела, как блеснули под капюшоном его яркие, золотистые глаза, и сверкнули белоснежные зубы. Замерев на месте от этого ужаснейшего зрелища, я не могла оторвать своего взгляда от верховного баргата. Казалось, и его Ше’ру ждали решения, которое он сейчас принимал.
Над нашими головами с рёвом пронёсся Даррок — дракон верховного баргата — заставив толпу вздрогнуть. А затем подскочить ещё раз, когда баргат с хрустом всадил кинжал в дерево столба пекаря и вкрадчиво вынес вердикт:
— Потомок аэрукаев[3].
Парочка Ше’ру молниеносно двинулась через толпу к дому пекаря. Оставшиеся по взмаху руки баргата привели механизм в действие, четвертуя мятежников.
На моих глазах всё это произошло настолько быстро, что я даже не успела отвернуться.
Кровь обагрила плащ и лицо верховного баргата Шаяна, в то время как сильный поток ветра сорвал с его головы капюшон, взъерошивая чёрные волосы. Я застыла, не в силах оторвать взгляда от лица баргата — настолько красивого и мужественного, что моё сердце пропустило удар.
Острые скулы, идеальной формы губы, волевой подбородок, прямой нос, длинные тёмные ресницы. Никогда раньше я не видела столь идеального мужчину…
Я по привычке придержала капюшон своей накидки, чтобы он окончательно не соскользнул с головы.
Все мысли тут же исчезли, когда баргат неожиданно в толпе перевёл глаза на меня. Его резкий, пронзительный взгляд золотых глаз пригвоздил меня к месту. Тяжелый и прямой, он был словно стрела, нацеленная прямо мне в грудь.
Он стоял и смотрел на меня, ничуть не смущаясь того, что его
Верховный баргат безотрывно смотрел на меня, прожигая насквозь и видя все мои тёмные секреты, что я хранила с рождения. Будто он уже знал, кто я, и открыто говорил: «Ты следующая. Я приду и за тобой…»
[1] Высший военный чин Империи Шеррувии, несущий непоколебимую волю Императора.
[2] Отступники (шеррувимское наречие).
[3] Фейри Сумрачного двора (шеррувимское наречие).
Глава 3
Этот взгляд продолжал преследовать меня наяву и во снах с тех самых пор, как я покинула Ивлир на корабле.
Проснувшись в холодном поту и с колотящимся в груди сердцем, я не сразу поняла, что нахожусь в пещере на Пустом острове, а не на площади, где баргат казнил мятежников.
Дрожащими руками я открыла флягу, расплескав половину воды себе на грудь прежде, чем глотнула оттуда, смочив пересохшее горло.
Дура. Я ведь сама иду прямо ему в руки! Не убегаю, не прячусь, а рьяно направляюсь в Лармар, где он всем заправляет. Дура, дура, дура!!
Сердце не хотело восстанавливать свой нормальный ритм, а воображение вновь и вновь рисовало образ баргата — такого могущественного, сильного и невероятно красивого. И я чувствовала себя ещё большей идиоткой, ведь вместо того, чтобы думать, как его руки сомкнутся на моей шее, сжимая её, я продолжала вспоминать его прекрасное лицо.
Смерть и её невероятно притягательный палач. Именно так я бы описала верховного баргата Шаяна.
Что ж, теперь я хоть буду знать, чьё лицо увижу последним перед своей смертью. Если, конечно, сегодня не сорвусь со скалы или меня не прожарит до ароматной корочки дракон.
Кстати, о драконе.
Стоило мне вспомнить о своей миссии, как горы содрогнулись от мощного рёва, который было невозможно спутать ни с чем другим.
Я быстро вскочила на ноги и оказалась у входа в пещеру, пытаясь понять, откуда шёл этот звук. И, на мою радость, увидела в небе силуэт — дракон парил возле Драконьего пика, сжимая в лапах добычу.
Мда, считай, что он уже поел в отличие от меня. Рада за него…
Сощурив глаза и чувствуя нарастающую радость во всём теле от того, что мои надежды найти дракона не разбились в пух и прах, я проследила за полётом существа и от обиды пнула камушки под ногами. Ну надо же, какая он тварь — расположился на самой верхушке! И ещё нагло залетел свою уютную пещерку для терзания добычи.
С одной стороны — сегодня я таки плюну с Драконьего Хребта, как и планировала ранее, а также попаду к дракону после его трапезы, что повышает шансы на то, что он будет спать. С другой стороны — я уже в своей душе молила Шаале[1] о том, чтобы не забираться туда и не рисковать своим единственным бренным телом (в перерождение после смерти я не верила). Тем более, что скорее всего я не успею преодолеть это расстояние быстро, и попаду к дракону лишь под вечер: уставшая, злая и голодная. Как и дракон, что вылезет из своего укрытия на охоту. А тут я. Вкусная, но костлявая человечинка, мечтающая его заарканить себе. Романтика, да и только! Учитывая, что по легендам все драконы раньше были людьми — то получается, я как невестушка иду ловить себе женишка!