Пламя в темноте
Шрифт:
Кажется, Ребекка прекрасно это осознала, когда прильнула ко мне, оставляя влажные поцелуи на моей груди и спускаясь ниже. Откинув покрывало, она провела рукой по твёрдому члену. Меня окатило волной удовольствия.
Сейчас Ребекка могла попросить у меня что угодно, и я бы сделал это не раздумывая. Настолько сильно я пропал в ней, настолько яро желал, и настолько безумно хотел быть с ней и в ней.
Между тем, опустившись на четвереньки между моих ног и оттопырив свою аппетитную попку так, что я уже был готов кончить, Ребекка взяла член в свой
И тогда я действительно до конца познал степень того, как невероятна эта девушка.
***
Стоя возле раскрытого окна своего кабинета, я старался не вспоминать, как буквально всего несколько часов назад брал Ребекку возле окна, наплевав на то, что нас могли услышать или увидеть кадеты. Рядом с ней я забывал про всё, в том числе о проклятье. Однако мои соратники и близкие друзья не давали мне надолго забыть о том, что висело над нашими головами, словно топор.
Добрая половина отряда Ше’ру уже расположилась у меня в кабинете, оживлённо обсуждая самую главную новость за последние столетия — мою Ребекку.
— Араш[1], наконец-то ты перестал вести эту отвратительную монашескую жизнь! — заявил Гаяр, развалившись на стуле Ребекки за её учебным столом и закинув на него ноги. Он с деловым видом листал записи девушки, хмыкая над какими-то своими мыслями.
Была бы моя воля — я бы выпроводил их всех к Некмету, но ситуация с проклятием уже требовала скорейшего разрешения. Правда, собравшиеся мужчины так явно не считали, судя по их веселому расположению духа.
— Ради такой девушки, я бы тоже забыл про свой обет не касаться женского тела… — ехидно отметил Касид, блеснув своими золотистыми глазами.
— Ещё слово о Ребекке, и монашескую жизнь будете вести вы, — не выдержав, зарычал я на них, оскаливая зубы. Злость забурлила, вызванная желанием заставить их всей забыть о ней. — И не давал я никакого обета! У меня не возникало желания шляться по бабам все эти столетия, как это делал Гаяр.
Кай, застывший возле двери, наклонил голову и спокойно уточнил, вклиниваясь в диалог:
— Шаян, сработало. У тебя тоже проявляются первоначальные черты.
— И зря, лишал себя удовольствия, — отмахнулся Гаяр, не обращая внимания на фразу Алакая и отвечая на мой выпад. — Ходил злющий, не знающий женской ласки…
— А сейчас будто подобрел?!
Кай мгновенно вклинился между мной и Гаяром, когда я рванул к нему. И заставил меня остановиться, сдержав от неразумных поступков, продиктованных ревностью.
Гаяр лишь осклабился и отложил записи Ребекки, даже не дёрнувшись.
— Вот теперь узнаю прежнего Шаяна.
Сжав и разжав руки из кулаков, я взглядом скользнул по зеркалу. И изменения, что я заметил в отражении, тут же остудили пылкий нрав.
Мои клыки удлинились, на коже проявилось бессмертное сияние, а кончики ушей вновь заострились. Мне вернулись черты фейри, равно, как и другим Ше’ру.
— Полагаю, это можно считать успехом, — уточнил Яфис, сложил руки на груди. Он стоял возле стены в своей привычной форме Ше’ру, а его
— Ты предлагаешь всё бросить и сбежать, как крысы? — вспылил Гаяр. Его чёрные волосы в хаосе разметались на голове, когда он откинул их назад, чтобы те не мешали взору. — И куда, по-твоему, мы отправимся?
— У нас остались связи в Талласе, — ответил за Яфиса Касид, стоящий возле русого Ше’ру.
Напарники переглянулись. Кажется, они уже это обсуждали.
— Мы выглядим как фейри! Мы и есть фейри! — воззвал к рассудку до этого молчавший Данис, проводя рукой по тёмному ёжику волос и усаживаясь в кресло. Фиолетовый камень на его груди вспыхнул магическим светом. — Мы убивали полукровок нашего народа. Ты правда думаешь, что в Талласе нас примут с распростёртыми объятиями?
— Раньше это была наша территория и наши земли, — ощерился Гаяр.
— Земли и народ, которых мы подвели, — оборвал их всех я.
Ше’ру тотчас уставились на меня.
— Что ты предлагаешь, Шаян? — спросил Яфис, отталкиваясь спиной от стены. — Мы прекрасно понимаем, какое бремя ты несёшь на своих плечах, но и мы устали от всего этого. И заслуживаем пожить пару веков в покое, без убийств носителей нашей крови.
— А нас вы планировали спросить, побратимы? — спросил Даррок, материализуясь в комнате вместе с Санфрид и другими драконами. — Мы навсегда останемся в драконьих телах пока этот ублюдок сидит на троне из костей нашего короля!
Я потёр разболевшиеся виски.
Знал же, во что всё это выльется…
— Шаян, почему ты не сказал им, что Ребекка и Рунфрид — возможный ключ к снятию проклятия? — тут же обратился ко мне Даррок. А после сам принялся пояснять мужчинам. — Рунфрид Дей’Кейн, наследница драконьего престола, согласилась помогать нам. Ребекка пройдёт испытания, укрепив связь…
— И это ничего нам не даст, — закончил за него Алакай. — Мы не знаем, как снять проклятие. Да, Рунфрид наконец согласилась встать на нашу сторону, но это не меняет факт того, что мы не нашли никакой информации, как нам вернуть наш Двор.
Даррок вперился взглядом в Кая, нависая над ним, но Ше’ру спокойно выдерживал этот выпад.
Кажется, Алакай как обычно был самым спокойным из нас всех. И я был без малейшего понятия, какой у него был план на то время, когда проклятие падёт.
— Тогда у нас только один выход: жить долго и счастливо в Талласе, — с издёвкой рассудил Гаяр, хлопнув в ладоши и скидывая ноги со стола. — Поднимите руки, кто согласен, что пора собирать свои вещички и валить отсюда куда подальше.
— У нас ещё около недели, — осадил его Кай. Его голубые глаза вспыхнули.