Пламя
Шрифт:
Но Бен опоздал с попытками оказать влияние на мой характер. Еще в школе мной был усвоен урок: я такая, какая есть. И мне гораздо спокойнее спалось, если я за это не оправдывалась.
Мне никто не нужен, и даже победа не важна.
«Я всего лишь нуждаюсь в этих ощущениях», – подумала про себя, сжимая руль и рычаг коробки передач. Кровь в моих венах буквально гудела от предвкушения.
Да, Мэдок прав.
В одиночестве я увереннее стояла на ногах. После советов Джекса погонять на «Петле» я обнаружила, что это единственное занятие,
А он появится.
Ужасно не хотелось признавать, но встреча с ним немного взбудоражила меня. Дело не только в том, как хорошо он выглядит. На его руках за последние два года прибавилось искусных татуировок, но грудь такая же гладкая, мускулистая и выглядит еще великолепней от загара, полученного под солнцем Западного побережья.
Разумеется, мне хватило одного взгляда на Джареда, чтобы выйти из равновесия.
В десять лет он стал моим другом, в четырнадцать – врагом, в восемнадцать – любовником, а в двадцать – причиной моего разбитого сердца. Я знаю его полжизни. Хотя роли поменялись, Джаред всегда оказывал на меня сильное влияние.
Всегда.
Нагнувшись, я достала из рюкзака мамин сборник «Листья травы» и, открыв его, приложила большой палец к переднему обрезу и пролистала страницы. Поднявшийся от этого легкий ветерок овеял мое лицо. Когда добралась до шестьдесят четвертой, глаза тут же нашли строки, которые она подчеркнула в двадцатом стихе «Песни о себе» Уолта Уитмена.
Прижав книгу к груди, я прошептала:
– Я таков, каков есть, и не жалуюсь.
В этом потрепанном карманном издании выделены многие строки, но я всегда возвращалась к маминым закладкам. Может, она отметила их для себя или предвидела, что когда-нибудь они понадобятся мне, но эти стихи всегда были рядом, направляли меня, когда ее не стало. Невзирая на то что мама умерла от рака больше десяти лет назад, я так и не перестала нуждаться в ней, поэтому постоянно носила книгу с собой.
Я уткнулась носом в переплет и вдохнула запах старой бумаги, непроизвольно закрыв глаза.
– Чувак, – послышался голос Мэдока, – что за извращение?
Открыв глаза, я раздраженно выдохнула при виде его большой головы, просунувшейся в окно. Можно было подумать, что Мэдок – мой бойфренд, учитывая то, как он ходил за мной по пятам, только попытки отделаться от него были напрасны. Он прислал три сообщения, уточняя, появлюсь ли я сегодня на треке. Я не пропустила ни одной гонки, но прекрасно понимала, почему Мэдок опасался, что на сей раз могу спасовать. Этот болван решил, будто у меня чувства собственного достоинства не осталось.
– Не хочу об этом говорить, – предупредила я, положив книгу в бардачок: всегда так делала на удачу, после чего вышла из машины.
– Ладно. – Мэдок кивнул, засунув руки в карманы своих серых шортов. – Но если увижу, что спишь с книгами, то вмешаюсь. – Он указал подбородком в сторону заднего сиденья, где валялись все мои учебники.
Послав ему многозначительный
– Из-за дежурств в больнице у меня накопились долги по летнему чтению, – пояснила я, нагнувшись и прикрепив камеру, – к тому же мне хочется разобраться с литературой, упомянутой в сносках, до начала семестра.
– Читаешь книги из сносок? – Мэдок посмотрел на меня так, словно я призналась в убийстве.
Выпрямившись, я уперла руки в бока.
– Принимая во внимание то, что ты учишься на адвоката, тебе тоже не помешает уделять больше внимания своим спискам обязательной литературы.
Он вытаращил глаза.
– У нас есть списки литературы?
Я очень удивилась, но по смешку Мэдока поняла, что он шутит. По крайней мере, надеялась, что он шутит.
– Ну, завтра тебя не пошлют кого-нибудь оперировать, – возразил Мэдок. – Так что возьми паузу.
– Не могу, – отмахнулась я, направившись обратно к водительской двери. – Я просто…
– Беспокоишься, что начнешь думать о нем? – закончил он, заставив меня замереть на месте.
Стиснув зубы я выдохнула.
– Не сейчас, хорошо? Тебе делать больше нечего? Начни, например, создавать футбольную команду маленьких Карутерсов сразу после окончания колледжа.
Он проигнорировал мои слова. Не успела я опомниться, как Мэдок нырнул на заднее сиденье и стал собирать учебники в мой рюкзак.
– Мэдок, – запротестовала я, пытаясь отнять свои вещи, – отдай мне книги.
Отпрянув в сторону, парень ответил:
– Они останутся у меня.
– Сейчас же! – громким шепотом потребовала я.
– Не сегодня. – Он улыбнулся, покачав головой.
– Почему не сегодня? – поинтересовалась я, будто не понимая, к чему он ведет.
Вдруг из динамиков раздался громкий сиплый голос. Мы оба посмотрели вверх.
– Тэйт! – Мое имя эхом разнеслось над треком. – Ты здесь?
Я улыбнулась, озорно изогнула бровь и сладко произнесла:
– Прошу меня извинить, я на минуточку.
– О, разумеется, – проворковал Мэдок, почтенно склонив голову, пряча искрящиеся от еле сдерживаемого смеха глаза.
Подойдя к своей машине, я запрыгнула на капот и выпрямилась во весь рост.
– Здесь! – выкрикнула я, сразу же ощутив на себе сотни взглядов.
Поощрительные возгласы пронзили ночной воздух, мужчины и женщины улюлюкали, хлопали, свистели и скандировали мое имя. Возле скамеек я заметила Фэллон и Джульетту, которые подняли свои стаканы и тоже кричали в знак поддержки.
Распорядитель гонок Зак Хэйгер стоял вместе с Джексом на трибуне, очевидно, составляя расписание на вечер. Они проверяли участников только в тех случаях, когда кто-то отказывался. Поскольку всем гонщикам назначали конкретное время заезда, ребятам нужно было определить, кто уже прибыл, чтобы сформировать новую очередь.
Спрыгнув на землю, я бросила взгляд на Мэдока и закончила наш разговор:
– Вы все знали, что Джаред возвращается домой, и ничего мне не сказали. Я не сержусь, но не собираюсь участвовать в ваших играх. Я взрослый человек.