План Б. Дерзаю
Шрифт:
— Еда хорошая. Но во время моей последней экспедиции Бог интендантов счел нужным снабдить нас с моим капитаном годичным запасом лосося и крекеров — и больше ничем!
Икстранец осторожно попробовал рыбу. В следующую секунду он уже с аппетитом уплетал паек.
— Назови мне мою смерть, командор-разведчик.
Они поели, и щуплый лиадиец передал ему фляжку. Они собрали остатки еды и уложили их в мусоросборник, и теперь смотрели друг на друга.
— Как я умру? — повторил Нелирикк.
Икстранские
— Не знаю, — тихо ответил разведчик тоже по-икстрански. — Мой приказ прост: сделать то, что надо сделать по необходимости и с честью.
— С честью?
Этот вопрос, казалось, завис между ними. По правде говоря, Нелирикк не хотел, чтобы это прозвучало как вызов, но что может знать о чести человек, взявший в плен солдата?
Лиадиец покачал головой и изменил позу, не вставая.
— Оказалось, что мои любопытство и самоуверенность причинили вам немалую боль. Мне совсем не хотелось, чтобы мой сотоварищ по поискам миров пострадал — особенно так, как пострадали вы. Так что мне хотелось бы компенсировать зло, которое я вам причинил.
Нелирикк воззрился на него, пытаясь освоиться с таким взглядом. Разведчик говорил о личной ответственности — личной компенсации, личном действии. Это было настолько странно, что его несчастная голова снова запульсировала болью.
— Компенсация.
Он попытался оценить коннотации и значение этого слова. Он посмотрел на лиадийца, который так спокойно сидел на своим ящике, и не заметил никаких следов насмешки, злого умысла, обмана или намерения атаковать. И никаких признаков готовности к обороне.
И в то же время — разговаривать о чести с лиадийцами? С этими недостойными врагами, которые не понимают, что такое уважение: обращаются с человеком, как с солдатом, когда Отряд от него отказался.
— Компенсация, — еще раз повторил он и, не вставая, сумел неловко поклониться. — Твой корабль, командор-разведчик.
Зеленые глаза буквально сверлили его. — Да?
— Причина, по которой я здесь, — медленно проговорил Нелирикк, — заключается в том, что во время удара по посадочной площадке я показал твой корабль диспетчеру. Разжалованный не имеет права говорить, если к нему не обращаются… — Нелирикк на секунду подумал о гневе и посмотрел на нож, лежащий без дела, пока он мирно разговаривает с врагом. — Несмотря на это правило, я предупредил, что твой корабль опасен. Я сказал, что уже видел такой. Я сказал им уничтожить его…
Лиадиец напрягся, пристально глядя на него. Нелирикк уперся локтем в колено и встретил эти глаза взглядом, полным удивления и грусти.
— Вот твоя компенсация, разведчик. Свобода за свободу. За то, что я вышел за рамки — заставил Генерала выглядеть дураком, — меня отправили исследовать границы и проверять серьезность обороны твоего корабля.
— Такая компенсация подходит для генералов и отрядов, — заметил разведчик.
— Да, — согласился икстранец, а потом заботливо спросил: — На борту
— Нет, спасибо. Корабль… атака была такая яростная, что я не мог вернуться. Корабль защищался… автоматически.
— Я видел, как он отвечал на обстрел из космоса, — сказал Нелирикк. — Но мне сказали, что этого не было.
Лиадиец кивнул.
— На обстрел с орбиты он отвечает огнем по орбите. Луч будет слабее, но готов ручаться, что его будет достаточно для ожога.
— Вот как. — Ухмылка икстранца стала яростной. — Семь спрагентов и как минимум удар по военному кораблю. Твой корабль воевал отлично, командор-разведчик. — Он помолчал. — Это был славный корабль.
Лиадиец ответил небрежным салютом и грустно улыбнулся.
—Выполнил свой долг, — согласился Вал Кон. — Как и ты. Как и я. — Он резко поднял голову и выразительно помахал изящной рукой, подчеркивая свои слова. — Нелирикк Исследователь, тебе не кажется расточительным — и даже неестественным, что честное исполнение долга, как правило, приводит к гибели?
Этот вопрос потрясал — тем сильнее, что он задавал его себе сам, как это должен делать человек мыслящий, и когда был исследователем, и когда стал никем. Его ответ пришел с чуть заметным опозданием.
— Отряд остается жить! Командование остается жить! — Лиадиец повел плечами, выражая какое-то чувство, которое Нелирикк затруднился бы определить.
— Очень верно. Безликое и взаимозаменимое Командование остается жить. Я скажу тебе, что я, Вал Кон йос-Фелиум, знаю о долге. Долг говорит, что мы с тобой должны сражаться, так? — Он откинул волосы со лба. — Долг требует, чтобы я попытался убить человека, с которым мы почти на равных — ближе я никого не встречал за несколько стандартных лет. Долг слишком часто требует крови. А в этот раз что он требует от тебя, Нелирикк?
Этот ответ был трудным, но он был в нем — в крови и плоти. Любой солдат дал бы такой же ответ.
— Долг требует, чтобы я вызвал огонь на твой отважный корабль, разведчик. Он требует, чтобы я убил тебя, если мне представится возможность.
— А потом? — продолжал спрашивать лиадиец. Он давил на него одними только словами! — Какие будут требования, когда я умру?
— Чтобы я бежал, чтобы вернулся к Отряду, чтобы…
— Доложил о случившемся и пошел под расстрел! — крикнул разведчик.
Нелирикк по-лиадийски склонил голову.
— Вместо этого меня могут использовать как мишень для метания ножей.
Взгляд лиадийца стал довольно диким.
— Ты хочешь боя? — спросил он.
— Разведчик, я обязан! — Нелирикк посмотрел на нож.
— А правда ли, — очень спокойно спросил разведчик, — что двое людей, равных по чину, могут сражаться за более высокую должность?
— Да, — согласился Нелирикк, удивленный переменой темы разговора.
— И что потом? Победивший командует побежденным?