Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"
Шрифт:
— Но почему?
— Тому много причин. Я, Эльвин, считаю, что неправильно насаждать бытие тем, кто не обладает способностью насаждать бытие самой мне, Эльвин.
— Существует ли что-то, что ты не можешь содеять, лишь заговорив об этом?
Она нахмурилась, и меня окатило неприятное чувство.
— Пожалуйста… Я, Эльвин, не хочу об этом говорить.
— Еще один вопрс… — начал я. Она снова пристально на меня посмотрела,
— Он больше не будет говорить об этом с Эльвин и больше не сможет заставить ее говорить таким образом с ним.
Я обнаружил, что не могу задать вопрос… слова мои застревали в горле, когда я пытался сделать это.
Ее способности управлять реальностью, прочувствованные мною сполна, были впечатляющи. Я чуточку искажал реальность, что была Сигилом, сам, но никогда не делал этого так, как умела Эльвин. Интересно, сумею ли я когда- либо освоить эту способность, ведь я вспомнил немало их с тех пор, как покинул Мавзолей.
Я двинулся дальше, и вскоре столкнулся со старухой, которая внимательно меня оглядела своими острыми серыми глазами… сначала лицо, затем руки и татуировки.
— Привет, покрытый шрамами. Пришел поболтать с Элобранд, а? Хочешь, чтобы я предсказала твою судьбу за пять медняков?
Улыбнувшись, я передал ей деньги и попросил предсказать судьбу. Элобранд немедленно спрятала монетки в мешочек на поясе и коснулась моих рук. Она изучила узоры на ладонях, и глубокие морщины прорезали ее чело. После долгой паузы она заговорила.
— Есть такие люди, над которыми не властна судьба. Они идут по жизни так, как считают нужным, творя собственные судьбы. У тебя нет судьбы, которую можно было бы предсказать… совсем нет. Мне нечего сказать тебе… забирай свои деньги. — Она вернула мне пять медняков.
Я хотел было отправиться дальше, но она остановила меня.
— Погоди, покрытый шрамами… — Элобранд дотронулась до моей руки. — Моя матушка давным-давно отдала мне кое- что… свиток с восковой печатью. Человек, чей лик был сокрыт капюшоном, передал ей его на хранение и сказал, что человек, подобный тебе однажды придет и заберет его. Держи… забери его прямо сейчас!
— Но что это?
Нахмурившись, Элобранд покачала головой.
— Я не знаю. Она поклялась никогда не заглядывать в него, и я обещала ей не взламывать печать. Тот человек хорошо заплатил ей за сохранение свитка, но предупредил о страшных последствиях, коль ей вздумается заглянуть в него.
Отойдя на почтительное расстояние, я осмотрел свиток. Чувствовал я себя при этом не очень хорошо, будто чтение свитка свершит нечто плохое. Однако любопытство победило и, сломав печать, я развернул пергамент.
На свитке было лишь несколько строк, написанных дрожащей рукою, и странная руна. Итак, на нем значилось следующее:
Может, это не убьет тебя, но точно замедлит… Прекратите преследовать меня, вы,
Руна внезапно запульсировала и весь свиток принялся обращаться в зловонную черную жижу. Она впиталась в кожу моих рук в считанные секунды, и магическая субстанция принялась обращать мою кровь в черную жидкость. Я взвыл в агонии… и боль тут же отступила. Я вернулся к Элобранд, спросив, каким образом она стала хранительницей свитка.
— Я уже говорила тебе, покрытый шрамами… он достался мне в наследство от матери. Человек, чье лицо было сокрыто капюшоном, передал его ей около 50 лет назад, хорошо заплатив, но повелев никогда в него не заглядывать, что бы ни случилось. — Элобранд вздохнула, взгляд ее затуманился. — Волшебницей была она, и весьма сведущей в Искусстве, но человек сей пугал ее. Она говорила, что его глаза — единственное, что она заметила — были безумны, а кожа вокруг них — сухой и серой… как твоя. Больше я ничего о нем не знаю.
Я решил исполнить данное обещание, вернулся к Немелль и рассказал ей, где находится ее подруга Эльвин. Кроме того, я вернулся в Нижний Район к Пенну Беззаконнику и попросил его напечатать мне письмо.
Вновь придя в Район Клерков, я решил навестить Зал Народных Гуляний, обитель Чувствующих. Направляясь туда, я миновал бар, где повстречал Эльвин и остановился поглядеть, там ли она. Да, Эльвин все еще пребывала в баре, но теперь к ней присоединилась и Немелль.
Эльвин меня заметила. Она наклонила голову в знак благодарности и слезы радости лились из его золотых глаз. Мои собственные глаза увлажнились, а она вытерла слезы и улыбнулась; волна радости прокатилась по моему телу.
— Эльвин благодарит незнакомца! Она воссоединилась со своей подругой, Эльвин!
— Рад был помочь. — Она кивнула и снова поглядела под ноги; чувства, пробужденные ее улыбкой, остались лишь приятными воспоминаниями.
— Я, Эльвин, скажу тебе кое- что, незнакомец. То, как я, Эльвин, тебя называю — незнакомцем, неверно. Ты и я, Эльвин, уже встречались раньше… в Зале Народных Гуляний. Ты бы не оказался там, если бы сам не был Чувствующим. Помнишь ты или нет, если ты не предал в какой-то момент Общество Ощущений, ты — Чувствующий.
— Понятно… расскажи мне еще об этом.
Она кивнула.
— Ты и я, Эльвин, встречались два раза. В первый раз — два столетия назад, второй — сравнительно недавно. Не более 50 лет назад.
Да, я получал сведения о своем прошлом из самых неожиданных источников.
— Достаточно давно…
Она снова кивнула.
— Мой, Эльвин, народ весьма долгоживущий, о Забывчивый. — Она тяжко вздохнула, и сие заставило меня содрогнуться, как от холода. — Тогда ты был другим… менее хмурым, менее покрытым шрамами. Так хотел увидеть все, что может предложить Вселенная. Ты заигрывал со мной, Эльвин, и чуть было не стал моим любовником… но неожиданно исчез.