Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"
Шрифт:
— Да, любой… — Его хитрая ухмылочка внезапно стала другой. Меня начало охватывать чувство ужаса, и вместе с тем я страстно жаждал отведать еще кроваво- красного вина…
— Да, да… — улыбался старик, его желтые глаза сверкали. — Человек все отдаст, станет рабом этого напитка… даже самое страшное, самое невообразимое злодеяние… в чем ты скоро убедишься, мой новый слуга.
Я припомнил все, что я узнал о своих прежних инкарнациях, и как, с небольшими исключениями, узнавал
45. Увязывая концы воедино
Хоть находиться в сенсориумах и было донельзя интересно, толку от них для меня мало. Потому я решил вернуться в Бордель Интеллектуальной Страсти и доложить об успешном исполнении некоторых поручений.
Я отыскал Джульетт и рассказал о неудачной попытке заставить ее молодого человека ревновать. Я предложил ей открыто поговорить с парнем о дальнейших отношениях. Она обещала попытаться, но я сомневался, что она действительно это сделает.
Зайдя к Долоре, я передал ей ключи от ее сердца — в буквальном смысле. Я узнал о ее истинной природе от самого создателя Весельчака, и, сознавая, что разговариваю с магическим конструктом, попросил ее поведать о себе.
— Весельчак никогда не рассказывал в подробностях, как он меня создал. Я мало что знаю о том, что внутри моего тела, так же как и ты мало знаешь о своем. Внешне, однако, я — женщина человек во всех отношениях… не считая оболочки и температуры моего тела. Это удовлетворит твое любопытство?
— А что же твой разум, твои эмоции?
— Они для меня такая же тайна, как и для любого человека. Когда я впервые оказалась здесь, я не понимала эмоции, а своих у меня не было. Теперь у меня есть… чувства… хоть я только начинаю постигать их.
— А зачем нужны эти ключи?
— Могу предположить, что Весельчак сделал их для того, чтобы я не покинула его, пока он не устанет от этого эксперимента. И теперь, когда они у меня, я могу свободно развивать собственные эмоции.
Я спросил ее о молчащей девушке. Долора отвечала:
— Ее зовут Экко. Голос ее — да и все остальные средства общения — были похищены и уничтожены. Некогда голос Экко превосходил своим очарованием глас возлюбленной божества Парамиши. Парамиша, ревнуя, выкрал голос Экко, запечатал его в хрустальном сосуде и кинул в пасть мегогаламдраги. Отныне голос Экко навсегда утерян для нее; лишь новый голос вновь вернет ей способность к общению. Я знаю это, потому что однажды сама общалась с возлюбленной Парамиши.
Я
Она кивнула и взяла бутыль у меня из рук. Она вытащила отрезанный язык из жидкости и, стараясь не рассматривать, поместила себе в рот… неожиданно, глаза ее расширились, а между губ разлилось красноватое сияние.
Я с тревогой вопросил, все ли с ней в порядке. Экко раскрыла рот, закрыла его, снова раскрыла… и заговорила!
— Я… Я могу снова говорить! Ох, радость какая! Я… ДА ПРОВАЛИСЬ ТЫ В САМУЮ ТЕМНЕЙШУЮ ИЗ ЯМ, ТЫ, ВОНЮЧИЙ ЧЕРВЬ! ПАДИ ПРЕДО МНОЙ НА КОЛЕНИ, НАСЕКОМОЕ!
— Ух ты! — обрадовался Морти. Экко вскрикнула и закрыла рот ладонями… В глазах ее плескалась паника.
— Наверное… все дело в языке демона, — пробормотал я, пряча глаза.
Медленно, она опустила руки и кивнула.
— Наверное, я должна СОЖРАТЬ ТВОЕ ТОЩЕЕ ТЕЛО И ЗАБРОСИТЬ ДУШУ В БЕЗДНУ НА ВСЮ ВЕЧНОСТЬ! ТЫ БУДЕМ МОИМ БОЕВЫМ РАБОМ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ВРАЩЕНИЕ ПЛАНОВ НЕ ОСТАНОВИТСЯ! ТЫ МОЙ, МО… — Экко вновь закрыла рот и начала тихо всхлипывать.
Я вспомнил о еще одном предмете, продававшемся в магазинчике странностей, и пообещал Экко, что непременно скоро вернусь. Конечно, когда я ворвался в магазин и потребовал эту вещь, Врищика, видя мое нетерпение, немедленно взвинтила цену. И мне пришлось заплатить требуемую ее сумму.
Вернувшись в бордель, я вновь отыскал Экко и произнес:
— Попробуй слезы дивы… они должны пресечь сквернословие языка.
Она кивнула, улыбнувшись сквозь слезы, и забрала у меня фиал. Экко потрясла его, выдавив на язык несколько синих капель.
— Мне… мне кажется, слезы работают. Да… работают! Я снова обладаю голосом… о, как я вам благодарна! — Экко сжала мою руку и благодарно склонила голову, из глаз ее лились слезы радости.
Прошло несколько минут, прежде чем она взяла себя в руки и смогла говорить со мною, столь велико было ее счастье. Она промолвила:
— Я не могла говорить слишком долго. Большинство клиентов приходили ко мне, желая выговориться, ища внимательного и понимающего слушателя, который не перебивал бы их излияния. Теперь же, когда я снова могу говорить, не знаю, пришло ли время двигаться дальше— оставить бордель и стать Чувствующей.
Я также поинтересовался, знает ли она Равел Источник Головоломок. Экко кивнула и понизила голос: