Планета без имени
Шрифт:
Я огляделся.
"Вероятно это и есть распределитель", — подумалось мне.
Но нет, я ошибался. Далее нас снова отправили по туннелю, через который мы вышли в огромное помещение, размерами напоминавшее футбольное поле. Не меньше.
Конвоиры удалились.
И мы остались одни. Только теперь на наших запястьях не было наручников. Этот факт заставил меня занервничать. Пересекаться с жителем трущоб не хотелось. А где он? Я завертел головой, опасаясь, что громила где-то рядом. Но нет, он куда-то запропастился и, вздохнув с облегчением,
— Что означает этот ноль? — Ко мне подошел бледнолицый. Он ощупывал свою новенькую форму и гладил эмблему, на которой красовалась странная цифра.
— Кто знает, я первый раз оказался в тюрьме. — Развел руками я.
— Если это тюрьма, то я мэр. — Я вздрогнул, но это говорил не человек с трущоб, а уголовник, который, по-моему убеждению, уже не раз бывал в местах не столь отдаленных. — Все слишком секретно, никто ничего не объясняет, и эта форма… явно не тюремная.
Уголовник опустил взгляд, чтобы еще раз увидеть себя в новой одежде. Матерый волк привык к своим стандартным обноскам, и теперь ему было неловко и даже не уютно.
— Похоже, все новички носят этот знак. Остальные имеют другие цифровые знаки, — преступник сплюнул на пол и вытер рукавом губы. — Видал я по-пути сюда нескольких челов с номерами один и два.
— То есть эти знаки указывают, что мы салаги? — К нам подошел молодой человек, которого я приметил еще там, на корабле. — Еще лучше, теперь каждый будет знать, кто мы такие.
— Ты, Салага, молодой еще и не знаешь, что не эмблема показывает, кто ты и чего стоишь, а твои поступки.
Молодой виновато наклонил голову.
— Чтобы разобраться, где мы сейчас и что делать дальше. Нам нужно представиться. — Уголовник сел на пол и скрестил ноги в позе лотоса. А начнем мы…
Он водил костлявым высушенным пальцем, выбирая, кто же будет первым.
— Вот ты, Салага. — Матерый заключенный тыкнул пальцем в молодого. — Кто ты такой?
— Я Андрей…
— Нет, нет, нет! Никаких имен! С этого моменты ты Салага. — Преступник прищурился и задал, казалось бы, простой вопрос, но от ответа зависело, кем этот молодой человек будет в дальнейшем. — Чем на воле занимался?
— Я? Ну, это… шофер я короче, с детства за баранкой сидел, еще с отцом в рейсы ездил. К тому же, я часто сам свои машины ремонтировал.
— За что сидишь? Только не ври! За ложь уши отрежу, даже не сомневайся! — Пригрозил уголовник. — Я уши очень люблю. Мою прошлую коллекцию отобрали, так что, сам понимаешь, мне требуется пополнение.
Салага побледнел.
— Я… людей погубил. — По лицу видно, что он сожалел, и свою вину не отрицал. — Решил срезать путь и свернул с основной дороги, поехал через скалы, а там обвал…
— Обвал, значит? — Задумчиво переспросил уголовник.
— Да, из двадцати пяти человек выжило только четверо, включая меня. — На глазах парня появились слезы. — Остальные погибли сразу же…
— Верю тебе, Салага. — Кивнул уголовник.
Затем его палец указал на меня.
— Ты Мажор. —
Глава 4: Знакомство продолжается
— Ну и чего молчишь? Давай, говори, или тебе есть что скрывать? — Взгляд уголовника был обращен не на меня, а на мои уши. И он отчего-то облизнул свои пересохшие губы. — Ты знаешь правила. Если будешь и дальше молчать, то придется расстаться с небольшой, но немало важной частью своего тела.
Ком в горле мешал говорить! Слова застряли где-то посередине, даже дышать стало труднее. Что это со мной? Неужели страх смог парализовать тело настолько, что я потерял дар речи? Если не отвечу, то действительно лишусь ушей. Вон как на них смотрит, глаз не сводит. Даже взгляд загорелся.
— Не молчи, скажи что-нибудь. — Умоляюще проскулил бледнолицый. — Посмотри на это лицо, он же не шутит!
— Молчание лишь усугубит твое положение. — Уголовник поправил воротник, который сполз ниже, оголив часть татуировок, кажется, это было ухо зверя, предположительно волка. — Считаешь себя смелым и бесстрашным! Видал я таких. И знаешь, что с ними сучилось? Знаешь?
Я отрицательно замотал головой в надежде, что хотя бы так от меня отстанут. Паника была уже близко. Она подкрадывалась, выжидала, и в один прекрасный момент, когда я полностью буду подавлен, она набросится. И вот тогда мне придет конец! Я продолжал сидеть, подпирая спиной стену. А внутри все вжалось в единый тугой комок!
— Тебе даже это не интересно? — Зашипел уголовник. — Или же считаешь меня пустым местом?!
— Парень, ответь ему уже! — Я скосил взгляд на Салагу. Он подошел ко мне, но не близко и, выставив руки вперед, принялся меня уговаривать. — Не зли, не начинай! Видишь, он уже на взводе!
— Я… я не хотел. — Все, что мне удалось выдавить из себя. Жалкое подобие человеческого голоса, более походившее на блеянье козы или барана.
— Не хочешь? Чего ты не хочешь? — Уголовник пошел на меня, будто таран, будто ледокол. Он отбросил молодого, тот упал на пол, а сам уголовник оказался у самого моего лица. В нос ударил зловонный запах гнилых зубов. — Не хочешь со мной говорить?
Бледнолицый не знал, как себя вести. Он топтался на месте и вертел головой. Охранников не было. Здесь находились лишь заключенные, а они вряд ли вступятся за незнакомого паренька, который строит из себя невесть что.
Краем уха я услышал шаги. Тяжелая поступь не давала усомниться, кому они принадлежали.
— Опачки! А что здесь происходит? — Я его не видел, но голос действительно принадлежал кирпичебородому жителю трущоб. — А, мажор, это ты, что уже успел натворить, этот олух?
— Не по-пацански он себя ведет, — заверил уголовник. Я ощутил его пальцы на своих ушах, это было мерзко. — Старших не уважает, решил в молчанку играть, героя корчит!
— Вон оно как, — голос амбала стал строже. — И что он так усердно молчит?