Планета безумцев
Шрифт:
Обаятельная улыбка, заготовленная для встречи с педагогами пансиона, оставила меня. Как, впрочем, и дар речи. Детина за воротами переступил огромными косолапыми ногами и наклонил бычью голову на бок:
– Чего надо?
Это прозвучал настолько невнятно и мрачно, что вполне могло сойти и за "пошел в зад". Я выставил перед собой удостоверение и выдавил из себя улыбку:
– Журналист еженедельника "Галактик экспресс" Дэниел Рочерс. Я могу взять интервью у директора?
Детина полез в карман брюк и вынул оттуда сотовый телефон. В его корявой лапе
– Здесь, эта, тип один... Журналист, говорит. К вам просится... Ага.
Он вынул телефон из уха, сдвинул засов на воротах и пробурчал:
– Проходи давай.
Я осторожно ступил на территорию "Утренней звезды" и огляделся. Меня окружал ухоженный парк, состоящий из могучих грабов, дубов и тополей. В разных местах парка были разбиты живописные клумбы. Из-за одной из них поднималось старинное трехэтажное здание с колоннами. К нему вела широкая и прямая гаревая дорожка.
– Туда тебе, - кивнул на здание детина и легонько толкнул меня в спину. Когда я справился с инерцией приданного мне движения и замедлил шаг, то был уже на середине пути. Спина от деликатного прикосновения побаливала, но я не обратил на это внимания. Так как радовался тому, что удалился от звероподобного амбала на безопасное расстояние.
Детей нигде видно не было. И из распахнутых окон здания не доносилось ни звука. В окне первого этажа возник стройный женский силуэт и тут же исчез. Я прибавил шаг и вошел в прохладный вестибюль пансиона.
– Так это вы журналист из "Галактик экспресс"?
Я обернулся на этот мелодичный высокий голос и увидел молодую красивую женщину. Она подходила ко мне, грациозно покачиваясь на высоких каблуках. Мой мужской взгляд, как и полагается, прежде всего метнулся к ее ногам и одобрительно перешел с изящных лодыжек на полуприкрытые строгой юбкой колени. Они были безупречной лепки. Выше я обнаружил талию балерины и высокую грудь фотомодели, обтянутую тканью белой блузки. У женщин со столь броской сексапильностью обычно очень невыразительные лица. И поэтому миловидное спокойное лицо незнакомки явилось для меня приятным сюрпризом. Мягкие черты и улыбка не укладывались в пошлый модельный стереотип и преобразовывали впечатление сексуальной внешности в нечто намного более высокое.
– Да, мисс, - как можно длиннее и бархатистее произнес я первые слова, обращенные к такой удивительной даме.
– Журналист. И жажду общения с коллективом.
– С каким коллективом?
– улыбаясь, спросила она, подходя ближе и протягивая мне руку.
– Учащихся или преподавателей?
Я с удовольствием приложился губами к этой изящной и нежной руке.
– После того, как я увидел вас, мисс, я взалкал общения исключительно с преподавателями.
Она польщенно улыбнулась. А я подумал, что в скально-лесной глуши молодая учительница испытывает явный дефицит общения с мужчинами.
– Позвольте представиться. Дэниел Рочерс.
* Глэдис Уолди, - просто ответила она.
* А что вы преподаете?
–
– Все, что мне остается после других преподавателей. А вообще, я директриса пансиона.
Ба! Вот это да! По возрасту Глэдис Уолди была вчерашней выпускницей педвуза, а занимала пост директора!
Мое замешательство не ускользнуло от ее внимания.
– Вы удивлены? Мне тоже кажется, что для меня это слишком солидная должность. Но ведь это частный пансион. Здесь возможны любые должностные метаморфозы.
– При этих словах она очень мило улыбнулась и, увлекая меня за руку, пошла по направлению к кабинету с табличкой "ДИРЕКТОР". Ее каблучки игриво зацокали по кафелю вестибюля.
– Дело в том, что я в нашем педагогическом коллективе - единственная женщина. Мужчины не очень любят заниматься хозяйственными проблемами, если у них есть другое дело. А директор, как это не солидно звучит, должность хозяйственная...
Она открыла дверь кабинета и, встав в проеме, жестом предложила мне пройти. Придумано это было не очень удачно. Мне пришлось протискиваться между ею и дверным косяком. И когда я делал это, то в полной мере оценил матовую белизну ее нежных щек, тонкий запах волос и чудную упругость грудей: Глэдис, понятно, лифчики презирала. Наш мимолетный контакт заставил молодую учительницу покраснеть, но никак не сказался на ее тоне. Девушка обладала отменной выдержкой.
– Добро пожаловать, мистер Рочерс...
Мы вошли в кабинет, она указала мне на кресло возле журнального столика и продолжала рассказывать:
– Я здесь всего лишь месяц. Не в пример остальным коллегам: все они работают в пансионе со дня его основания. И поэтому я не питаю иллюзий насчет отношения работодателей ко вчерашней студентке. Меня брали именно на черновую бухгалтерскую и организационную работу... Чай, кофе? Виски не предлагаю, так как нельзя.
– Понимаю, - сказал я.
– Чашечку кофе.
– И спросил: - Так сколько у вас в пансионе этих капризных мужчин, которые не любят заниматься хозяйственными проблемами?
– Трое, - ответила она.
– Если не считать Малютку Билли.
Я понял, о ком она говорит.
– Это того, что стоит на воротах?
– Да. А если с ним, то четверо.
Что-то щелкнуло у меня в голове при слове "четверо". Слишком часто мне за последние сутки пришлось слышать это слово. "Четверо - в островных технополисах Малайского архипелага, - прозвучал во мне голос Хаткинса.
– Там, как вы знаете, ведутся очень перспективные работы по пространственно-временным перемещениям. А четверых, как я говорил, я не чувствую..."
"Четверых я не чувствую..." Только сейчас я задумался над тем, почему он не воспринимал этот долбаный квартет. Не потому ли, что они выполняли такую работу, что Хаткинсу непозволительно было знать их местоположение?
А что это за работа?..
Я не мог собрать кубики головоломки, которые сам же так неожиданно рассыпал перед собой. Поэтому я собрал их в кучу и выбросил из головы. Мне было приятно смотреть на Глэдис Уолди, и я продолжил это делать с огромным удовольствием.