Планета безумцев
Шрифт:
– Оборотень...
– пробормотал я.
– Так что же, весь их план "великого освобождения" пошел насмарку?
– Вовсе нет, - сказал профессор.
– Отрицательный результат - тоже результат. Он только подтвердил убеждение "хозяев" в том, что использование "принципа оборотня" для достижения цели недостаточно. Необходимо опираться на другой принцип работы. На который они ставили с самого начала...
– Что это за принцип?
Макс Грипп тяжело посмотрел на меня, и я вдруг увидел, какие глубокие и усталые у него глаза.
– Помните, Дэниел, там, в пансионе "Утренняя звезда", вы просили меня позаботиться
– Но подождите, - прервал я.
– Вы сами недавно сказали, что это может делать координатор.
– Я этого не говорил. Координатор способен передавать информацию, но не программировать человека. Информирование и программирование - разные вещи.
– Я понял вас, продолжайте.
– А если вместо "принципа оборотня" использовать "принцип зомби"? спросил профессор.
– То есть не превращаться в нужных людей, а делать этих людей абсолютно подконтрольными?.. Вы понимаете, о чем я говорю? Снимается проблема с интеллектом при трансформации. Трансформация не нужна. Генерал остается генералом, сотрудник БЗС - тем же самым сотрудником, с теми же мозгами и способностями, особенностями мышления. Только теперь все это работает на "хозяев", на цель "великого галактического освобождения"...
– Но причем здесь дети?
– Глэдис с тревогой посмотрела на Кларка. Он отвел взгляд и зябко повел плечами
– А при том, что "хозяева" не могли сделать из членов экипажа космического корабля-разведчика No130 двусторонних телепатов. Но знали, что дети этих людей будут прекрасным материалом для формирования у них способности внушения. Нужно только должным образом подготовить их, а потом инициировать заложенные таланты. Поэтому одним из пунктов жизненной программы каждого члена экипажа было обзаведение ребенком. Вторым пунктом - обучение его в пансионе "Утренняя звезда". Педагоги как раз и выполняли подготовку ребят и девочек к инициации. Недаром экстрасенсорика и работа с ментальными полями были в пансионе чуть ли не основными дисциплинами. Так, Кларк?
Мальчик молча кивнул. Макс Грипп замолчал, о чем-то глубоко задумавшись. Потом сказал:
– И здесь уместно задать такой вопрос.
– Он поднял глаза на Глэдис. Скажите, девушка, какими судьбами вы оказались в пансионе?
Вопрос был неожиданный и застал врасплох всех. Прежде всего Глэдис. Она растерянно моргнула, потом густо покраснела, и ее глаза наполнились слезами. В руках появился синенький носовой платочек. Раздались трогательные всхлипы.
Я сочувственно посмотрел на нее и взял за руку. Я прекрасно понимал ее состояние. Профессор Грипп выказал подозрение в том, что Глэдис заодно с Краусом и всеми остальными его "коллегами". И наравне с ними творила те дикие вещи, о которых он только что рассказывал. Это было даже больше, чем обвинение в убийстве, такое вряд ли кто проглотит с невозмутимым видом...
Мне надо было бы одернуть профессора. Но в этой ситуации он не оскорблял Глэдис, а бесстрастно прояснял вопросы безопасности. И поэтому я тихо
– Профессор, вы, наверно, не знаете: Глэдис работает в пансионе всего лишь месяц. Я думаю, ее наняли для ведения бухгалтерских счетов, хозяйственного учета и, скажем так, разбавления чисто мужского преподавательского коллектива. Дети выросли, забот прибавилось, педагоги перестали справляться с организационными делами. А нанимать еще одного мужчину... В пансионе явно не хватало присутствия женщины. Это же обосновывается чисто психологическими аспектами воспитания...
Глэдис с трудом справилась с собой и выдавила сквозь слезы:
– Я... Меня пригласили... сразу... после... защиты диплома...
– Она всхлипнула.
– Я ничего не знала...
– А мисс Глэдис, между прочим, спасла мистера Рочерса!
– вдруг выкрикнул Кларк.
– Наехала на этого, как его... громилу с четыремя ногами!
Девушка вытирала носовым платочком слезы. Нос ее покраснел, она смотрела перед собой и беспомощно моргала длинными ресницами. И я подумал, что второй раз вижу, как Глэдис плачет. И признался себе, что хотел бы увидеть это еще и еще. Это была картина, достойная кисти самого эмоционального и утонченного мастера рококо. Увидев плачущую Глэдис, Антуан Ватто смущенно убрал бы свою "Капризницу" и занялся бы написанием "Глэдис в слезах".
Макс Грипп смущенно кашлянул и, пряча улыбку, произнес:
– Простите, мисс Глэдис, я не знал о вашем подвиге... И то, что у вас такие... хм... убедительные защитники. Кстати, Дэниел, как вы объясните то, что Краус узнал о вашем замысле и ждал вас во всеоружии? Вы ведь говорили, что Кларк обеспечивает вашу ментальную защиту.
– Он посмотрел на мальчика.
– Или мне объяснит это сам мистер Брайтер?
Настала очередь Кларка заливаться краской. Он растерянно развел руками:
– Я все делал, как надо. Ни на минуту не снимал защиты. Я не знаю, в чем дело...
И здесь Глэдис вскочила с места и с обидой в голосе выпалила:
– А Кларк, между прочим, спас мистера Рочерса! Он...
– И смолкла, глядя, как я и профессор Грипп заливаемся смехом. Она слово в слово повторила защитный выпад Кларка, только поменяла свое имя на его. И выглядела при этом, как обиженная девчонка, заимевшая зуб на Макса Гриппа.
– Да ну вас!
– сказала она и села.
Отсмеявшись, Грипп сказал:
– Я завидую вам, мистер Рочерс. У вас, оказывается, два ангела-хранителя...
– И добавил уже серьезно.
– И тем не менее, подумайте о своей защите. Потому что вам придется продолжать действовать без поддержки кого бы то ни было из официальных структур Земной системы.
Я внимательно посмотрел на него: по-существу, он отказывал мне в помощи. Он не отвел взгляда. Да, сказал я себе, его нельзя ни в чем упрекнуть. Он сделал все, что мог, и даже больше: взял на себя ответственность за смерть негуманоида в своей лаборатории и провел несанкционированное ментоскопирование. А обнародование результатов...
Он как бы прочел мои мысли.
– Я выступил бы немедленно в вашу защиту и забил во все колокола тревогу, - сказал он, - если бы Краус остался жив. По-существу, у меня ничего нет. Результаты работы ментоскопа также легко подделываются, как и аудио-видеозаписи. Мне поверят в том случае, если я смогу воспроизвести ментоскопирование Крауса в присутствии компетентных лиц и получить те же самые результаты. Без Крауса меня засмеют и осудят. И лишат возможности оказывать вам даже ту малую помощь, которую я способен оказывать сейчас.