Планета доктора Моро
Шрифт:
Непроизвольно оба марсианина ответили мощными психокинетическими ударами — многие тонны известняка разлетелись в пыль, они снова обрели свободу… но оба загорелись. Пламя стремительно разбежалось по полужидким телам, освещая коридор. Змеи, корчась, ползли назад, стараясь поскорее убраться от слишком яркого для них света. Люди, крича и ругаясь, старались выбраться из-под завалившей их раскалённой пыли вперемешку с обломками.
А Ричард и Дэйр-Ринг горели на полу. Весело и ярко, как две лужи бензина. Пламя уже вздымалось до самого потолка. Дэйр-Ринг была просто парализована, Ричард же корчился от страшной боли, пронизывавшей всю кожу. Слепые телекинетические удары крушили всё вокруг.
«Соберись… соберись, сволочь… ты сейчас единственная
Дематериализоваться и войти в стену, чтобы погасить пламя? Невозможно, нужен более высокий самоконтроль. По той же причине невозможно отфильтровать углекислый газ из воздуха и полить на себя… Судороги боли мешали тонкому управлению материей не меньше, чем эмпирейный шторм.
Собственно гореть они будут ещё долго — для критической потери биомассы такими темпами нужно полчаса, не меньше. Но гораздо раньше этого срока от перегрева начнут гибнуть клетки их истинных тел. Огненный ужас в первую очередь парализует криокинез — а они ведь не в родной аркологии…
«Мне… нужен… ХОЛОД!»
Ни один Ма-Алек — прежний, использующий Жидкий Космос — такого бы проделать не сумел. Марсиане могут охлаждать собственные тела, управляя движением многомерных молекул — да. Но не внешнюю среду.
Но Ричард больше не был обычным зелёным марсианином. Он был псайкером. Псайкером, доведённым до отчаяния, псайкером, испытывающим страшную боль. И всю эту боль, весь страх за себя и Дэйр-Ринг, всё своё желание ОСТЫТЬ, он вложил в мощнейший криокинетический взрыв.
Волны жидкого азота хлынули на них из воздуха, посыпались хлопья затвердевшей углекислоты, мгновенно погасив пламя. А ещё через секунду раздался страшный грохот, и на пришельцев, не выдержав перепада температур, рухнули своды тоннеля.
«А ведь я их убил, — мимоходом подумал Ричард. — Неважно чем, мгновенным охлаждением или обвалом… но пережить всё это вместе не могло ни одно человеческое существо без тяжёлой брони… Нельзя людям стоять рядом с сильными псиониками, когда им больно… вот тебе и защитники нашлись…»
Страшно хотелось вырубиться — огонь, а потом криокинез довели его до предела выносливости. Но он понимал, что если сейчас потеряет сознание, то никогда уже не придёт в себя. Собрав то, что осталось от его тела, он с трудом пополз сквозь заледеневшие камни и пыль к Дэйр-Ринг…
Дэйр-Ринг не нужна была помощь. Во всяком случае — физическая. Вот психиатрическая бы совсем не помешала, как он понял… но Ричард, единственный из Ма-Алек, никак не мог её оказать.
Стоило лишь угаснуть пламени, как из-под обломков поднялась совсем иная Дэйр-Ринг. Такая, какой он ещё ни разу не видел… и возможно, никто на современном Марсе не видел. Огненный ужас напрочь выжег те останки «зелёной маски», что ещё оставались на ней после разоблачения.
Ричард едва успел уйти с её пути — с пути утыканного множеством лезвий кошмара, ходячей мясорубки. Её крылья-пропеллеры закручивали воздух в психокинетические смерчи, которые подтягивали всех, оказавшихся рядом, под удары крючьев и лезвий. Алмазные копыта крошили черепа, из ноздрей вырывались струи жидкого азота, глаза горели ослепляющим лазерным огнём, а шипастый хвост, подобно кнуту, хлестал по сторонам, рассекая любую попавшую под него живую плоть, как нож масло.
Учитывая, что она мчалась по тоннелю со скоростью гоночной машины, у медлительных рептилоидов не было ни малейших шансов сбежать.
Ричард впервые увидел, что значит «рвать и метать» в буквальном смысле. Там, где она проносилась, оставались только окровавленные ошмётки.
Машина смерти сошла с ума, Она летит, сметая всех, Мы увернулись — на этот раз, Ушли по белой полосе Мы здесь сегодня, А завтра будемРичарду оставалось только следовать за потерявшей рассудок белой, стараясь не упустить её в многочисленных поворотах — благо, было видно, где она шла. И надеяться, что этот приступ бешенства временный, а не постоянный.
В конце концов, Дэйр-Ринг не хотела никого убивать. В смысле, именно намерения лишить жизни у неё не было — даже белым марсианам такие мысли редко приходят в голову, и никогда — инстинктивно. Если белый и решается на убийство, то лишь после тщательного обдумывания ситуации. А Дэйр-Ринг просто нуждалась сейчас в том, чтобы врезать кому-нибудь покрепче. Не её вина, что несчастные аборигены, оказавшиеся на пути, не выдерживали этих методов снятия стресса. Зелёный марсианин с высокой вероятностью вышел бы из этой мясорубки потрёпанным, но живым. А уж сородичи-белые и вовсе сочли бы это обычной дружеской потасовкой — в которой могут погибнуть только исключительно слабые и невезучие.
Ричард запоздало сообразил, что надо было вытащить из-под обвала пипбаки с ловушками — но теперь поздно, малки улетели от них слишком далеко, и если он вернётся к месту взрыва, то определённо потеряет Дэйр-Ринг. Но он не сильно винил себя в этой ошибке. Трудно объективно учитывать все факторы, когда ты только что чуть не сгорел заживо, а потом выложился на все триста процентов.
Конечно, червелюди не собирались пассивно ждать, пока значительную часть из них перебьют. У них не было оружия, не было боевой псионики, не было физической силы, достаточной чтобы сразиться с чудовищем. У них была только одна способность — перестраивать лабиринт, используя многомерную физику. И они это делали исключительно хорошо. Достаточно вспомнить, как они пару минут назад изменили гипергеометрию потолка и стен в тоннеле — так что малки потеряли возможность пройти сквозь них, а те части, что находились внутри камня — увязли в нём. Правда, черви не смогли предвидеть, что размещение атомов камня и марсианских тел в одном и том же объёме пространства приведёт к резкому скачку давления и температуры — а следовательно и к воспламенению, со всеми дальнейшими катастрофическими последствиями. Тем более они не могли знать, как хорошо горят их «призрачные» гости. Хотя существа, не имеющие контроля над телом на молекулярном уровне, просто погибли бы, врастя в камень, и уж это коллективный разум мог бы сообразить.
Однако, что сделано, то сделано. Они не комплексовали по поводу прошлых ошибок — они защищали свои жизни и свой дом. Для начала они поставили на пути Дэйр-Ринг огромную скалу. Причём не хрупкий известняк или песчаник, способность крошить которые малки только что убедительно продемонстрировали, а монолитную базальтовую глыбу метров тридцати в диаметре. Причём развёрнутую в многомерности так, что пройти сквозь неё было нельзя.
Нет, любой марсианин мог пробить и такую преграду — просто раскрошить её телекинезом. Таранный удар под сотню тонн — это немало, а рывок на себя — ещё страшнее (большинство естественных горных пород весьма прочны на сжатие, но довольно хрупки на разрыв). Но это потребовало времени и кропотливой работы — довольно-таки однообразной и утомительной. Идеальное средство, чтобы прийти в себя после вспышки ярости! Психотерапия по-марсиански — медленно сосчитай до ста… тонн скалы, превращённых в мелкую щебёнку.