Планета доктора Моро
Шрифт:
— Господин, — робко спросила она, — но я не смогу уничтожить все флоты одновременно. Одной такой бомбы хватит лишь на один из десяти.
— Ничего страшного, — Клонария обняла её сзади, прижавшись всем тёплым мягким телом. — Одной десятой части вполне достаточно, чтобы заставить Сарма занервничать. Если он оставит остальные флоты на месте, мы сделаем ещё одну бомбу. Ты же сможешь повторить её после взрыва первой, правда?
— Да, да, конечно, я смогу! — приободрилась девушка. — Но если он изменит тактику?
— А если изменит, мы её проанализируем и решим, какая бомба нужна на этот случай, — пообещал Граприс.
Если
Она снова чувствовала себя хорошей девочкой — давно забытое ощущение. С того момента, как она стала суперзлодейкой, Бакуда никогда и ничего не делала правильно. Она пыталась заменить это ощущение весельем. Если уж не получается быть первой отличницей, то можно быть первой хулиганкой и ловить от этого кайф, не так ли? Плохой девочкой быть тоже интересно…
На Горе от неё наконец кто-то захотел, чтобы она была хорошей. Бакуда честно старалась, но без своей суперсилы — не могла стать самой лучшей. Напрягая все силы, она могла максимум держаться на уровне с другими рабынями.
А сейчас от неё хотели именно то, что она делала лучше всех в мире. Даже в этом невероятном мире, где существовали инопланетяне и звездолёты — никто не умел делать бомбы лучше неё! Она могла делать бомбы и её за это хвалили! Не боялись, не снисходительно признавали полезность, а именно одобряли! И ради этого сладкого ощущения она в лепёшку готова была разбиться.
Сначала сдетонировал разгонный модуль — устройство, которое работало на силе Александрии. Он вытолкнул в направлении флота боевой блок на скорости в тридцать километров в секунду. Охлаждённый почти до абсолютного нуля, совершенно чёрный, поглощающий свет звёзд и лучи радаров, этот снаряд имел всего метр в диаметре, и обнаружить его на большом расстоянии мешал размер, а на малом — скорость. Как-никак, он летел в сто раз быстрее пули.
А вот он видел корабли отлично — благо, они и не пытались скрываться. Серебристая обшивка дисколётов отражала свет Солнца, Гора и трёх его лун — и видеокамеры, раскиданные по обшивке снаряда, фиксировали этот блеск и слегка сдвигали поражающие элементы — пирамидки из антивольфрама, скользящие по корпусу из антиалмаза. Обычного вещества в корпусе снаряда практически не было — если не считать электронов в составе стабилизированного позитрония, который и являлся сердцевиной бомбы.
Когда миникомпьютер наведения зафиксировал правильное положение относительно кораблей и правильное расположение поражающих элементов, стабилизирующее поле отключилось. За сороковую часть наносекунды все электроны проаннигилировали с позитронами, выделяя гамма-излучение в виде направленных в противоположные стороны пучков. Эти пучки прошли сквозь антиалмаз, почти не потеряв энергии, и ударили в днище вольфрамовых пирамидок.
Нижняя часть пирамидок испарилась, средняя — расплавилась, верхняя — раскалилась добела, но уцелела. Но всё это — раскалённый газ, расплав и вольфрамовая «пуля» — летело в направлении вражеского корабля со скоростью около
До самых дальних целей поражающие элементы долетели примерно за две секунды. Вроде бы море времени для уклонения, особенно если ты не отягощён медлительным биологическим пилотом и обладаешь почти мгновенной электронной реакцией. Но впереди вольфрамовых «пуль» пришла волна атомов антиуглерода, разогнанная до восьми тысяч километров в секунду. Серьёзного вреда бронированным планетолётам они причинить не могли — на один квадратный метр поверхности цели приходилось около четырёхсот нанограмм испарённого антивещества, что после аннигиляции давало около восьми кило тротилового эквивалента. Но этого вполне хватило, чтобы выжечь все сенсоры, обращённые к эпицентру, и оставить корабли слепыми к приближающимся «пулям». Разумеется, «мозги» тут же начали бомбардировать Сардар запросами «подвергаюсь атаке неизвестной природы, щиты не помогают». Но пока оператор разобрался в случившемся — всё давно было кончено.
Каждая «пуля», вбиваясь в корпус дисколёта, порождала вспышку в десятки килотонн, а прилетевший следом за ней шлейф из плазмы и капель расплава обеспечивал уже сотни. Щиты не помогали — взрыв происходил уже внутри поля эффекта массы. А броня не была рассчитана на такое — тем более, что взрыв, благодаря скорости пули, получался заглублённым в обшивку. Диски разлетались на кусочки — действительно как фарфоровые тарелочки. Седьмой флот Сардара строился пять тысяч лет — а полностью перестал существовать за неполных три секунды.
Александрия изучила показания нескольких сотен сенсоров, раскиданных в космосе, и заключила:
— Результатами истерики удовлетворена.
Сарма нервировала даже не столько потеря кораблей, сколько то, что он не понимал, как именно это было сделано. Он примерно вычислил место центра взрыва, по порядку уничтожения кораблей и записанной их приборами вспышке. Он даже догадывался, что именно и как ослепило дисколёты — об антивеществе и процессе аннигиляции Жрецы-Короли были в курсе, хотя сами никогда не использовали бы столь грубое оружие.
Но мысль о том, что осколки, вылетевшие при взрыве такой силы, могут быть точно направлены в цель за сотни километров без всяких систем донаведения, даже не пришла ему в ганглии. Сарм был просто слишком хорошим инженером, чтобы допустить такое даже теоретически.
Пока он размышлял, что это такое могло быть и как ему противостоять, Бакуда сделала вторую такую же двухступенчатую бомбу (заряды Ковенант исправно подвозил) — и второй флот разделил бесславную судьбу седьмого.
Сарм был в бешенстве — но это бешенство заставило его восемь мозгов шевелиться активнее. Он приказал всем кораблям оставшихся восьми флотов постоянно маневрировать, меняя скорость и ускорение по результатам генератора случайных чисел.
Это помогло… на два дня. Потом Бакуда добавила в конструкцию очередной бомбы нулевой элемент — в поле эффекта массы пирамидки из антивольфрама разгонялись уже не до трёхсот а до тридцати тысяч километров в секунду. Теперь дисколёты от них убегать не успевали — даже если сама «пуля» проходила мимо, то шедший вместе с ней «хвост» из антивольфрамовой плазмы накрывал всю область, где мог находиться корабль.
Четвёртый по номеру флот стал третьим уничтоженным.