Планета доктора Моро
Шрифт:
— Тогда Картеру вообще ничего не угрожает, он воин до мозга костей…
— Вот именно. Воин, а не солдат. Воинов, увы, эта штука ломает ещё похуже, чем гражданских.
— Ну, в земной армии он служил, насколько помню.
— Несколько лет назад. С тех пор Барсум сильно изменил его.
— А ваши Спартанцы что, только вчера демобилизовались? Ковенант для них — бывший противник, а ныне хорошее место для эмиграции, но и только. Командованием они вас не считают, и если выходят в бой, то по личным соображениям. Это именно менталитет воинов.
— Хм, пожалуй ты права. Нужно подумать о дополнительных
— Я мог бы проконтролировать его мозги, а заодно и мозги своего почти тёзки, оставаясь рядом в невидимости, — заметил Дж-Онн. — Но боюсь, что там мне придётся думать больше о СОБСТВЕННОМ самоконтроле. Гор — не самое приятное место для зелёных марсиан, особенно моей внешней и внутренней профессии.
— А можно соорудить что-нибудь… блокирующее передачу на конкретного человека? — спросила Кассандра. — Если этот сигнал — по большому счёту радиоволны… Какую-нибудь сеточку на голову, которая бы их экранировала или забивала помехами?
— С настоящим, живым человеком такое вполне можно провернуть. Но тело шоггота целиком состоит из «белого света», оно примет сигнал любой частью. А сплошная защита на всё тело — на Горе будет слишком бросаться в глаза, с учётом запрета на броню.
— А если изменить архитектуру мозга так, чтобы она уже не была человеческой, и сигнал на неё не действовал?
— Мы уже посылали ему запрос. Джексон-007 не согласен. Он хочет остаться человеком.
— Тогда я согласна, — резко встала Кассандра. — Давайте начинать, метаморфоз у нас, в отличие от вашего, не мгновенный, особенно в таких сложных областях, как нейрохирургия. Переделайте моё тело в копию Джексона-007, а мозги — по образцу чёрных пиратов Барсума. Я подменю его после высадки.
На двойной хлопок за спиной Ребекка среагировала мгновенно — как мастер боевых искусств. Но всё равно не успела — когда она развернулась, портал уже закрылся, а на её кровати лежал хорошо знакомый флакон. Флакон Котла, на который она не так давно работала. Благодаря одному из таких она получила свою силу. Завёрнутый в бумажку, на которой шла надпись английскими буквами.
«Поскольку Костепилка на время прекратила обучение, я не вижу смысла позволять ей дальше мешать обучению других кандидатов, пока она не выйдет из стазиса. Этот раствор содержит выжимку твоей силы, ровно ту её часть, которую ты потеряла в результате действия прионной инфекции. Доктор Мама была так добра, что согласилась мне помочь. Учти, что аналогичные флаконы получат и все остальные пострадавшие девочки. В порядке компенсации за перенесённые неудобства, все кандидатки на Горе получат возможность использовать свою силу по собственному желанию, без подчинения — в течение ровно половины того срока, который их сила не работала. Кандидатки, покинувшие Гор по той или иной причине, компенсации не получат. Целую, твоя Бабуля».
Конечно, Ребекка не стала пить раствор сразу. Она вполне могла ещё несколько дней обойтись
Первым делом она отнесла образец в лабораторию и проверила его на все известные ей признаки флаконов Котла. Она, конечно, не была особым специалистом по этой части, специализировалась на другом… но кое-что в этой сфере изучала. С абсолютной памятью «кое-что» может быть довольно обширным.
Никаких известных ей ядов в растворе не было. А нужные многомерные молекулы присутствовали. Она опознала фрагменты исцеляющих шардов — тех самых, что в своё время избавили её от рака. Ну и разумеется, своего собственного. Но в значительно меньшей концентрации, чем был, когда она получала силу в первый раз. Либо она станет намного, намного слабее, чем была — на уровне Бугая-4 где-то… либо кто-то нашёл способ именно восстанавливать потерянную силу вместо того, чтобы давать новую, такую же. Котёл такого не умел… если не продвинулся существенно за время её отсутствия.
Зажмурившись, девушка опрокинула пробирку себе в рот.
Оно было огромным — больше звёздной системы. Оно было почти всемогущим — могло превратить любую планету или звезду в чистую энергию, собрать и направлять эту энергию, манипулировать пространством и временем, контролировать материю на уровне, гораздо более глубоком, чем позволял принцип неопределённости Гейзенберга, производить квантовые вычисления на октиллионы кубит…
Оно поистине могло бы быть названо богом… но существовали три камня, которые оно поднять не могло.
Во-первых, оно было довольно туповатым. Да, существо, способное за одну секунду передумать все мысли всех людей за всю историю существования человечества, находилось где-то на интеллектуальном уровне ребёнка трёх-пяти лет. Более того, оно не могло даже осознать собственную убогость и пожелать стать более совершенным. На это стоял жёсткий запрет.
Впрочем, это было бы полбеды. Носорог очень плохо видит — но при его весе это не его проблемы. Сила есть — ума не надо. Мощь существа была настолько велика, что подавляющее большинство проблем во Вселенной оно могло решить просто грубой силой.
Вторая проблема была гораздо хуже. Оно не могло изучать многомерную нейрофизику. Использовать — могло, да ещё как могло. Оно по сути существовало благодаря многомерной нейрофизике. Лишённое доступа к многомерности, оно бы… ну, не умерло, хотя бы потому, что не могло быть названо в полной мере живым… Но деградировало бы очень сильно, настолько, что разница между живым человеком и трупом покажется незначительной.
Третий неподъёмный камень был прямым следствием второго. Оно было связано законом сохранения энергии. А будучи почти всемогущим, потребляло очень много энергии. Нет, с его контролем над материей и пространством было бы нетрудно запустить новый процесс инфляции, создав таким образом новый большой Взрыв… но таким образом оно бы убило в первую очередь самого себя. Только многомерная физика позволяла запустить инфляцию в параллельных пространствах, и перекачивать оттуда готовый продукт, получая таким образом неограниченное количество «бесплатных ланчей» и став по-настоящему вечным.