Планета доктора Моро
Шрифт:
Никто не мог сказать, где в рассказах о могуществе Хозяев настоящее древнее тёмное знание, а где — умышленно раздутый ими суеверный страх. Но их подданные были в высшей степени преданы им.
У Лондона было несколько Хозяев — этот город был слишком велик, чтобы один человек, или даже нелюдь, мог его захватить целиком. Имя каждого из них внушало страх и отвращение на всех пяти континентах.
Но имя и титул Хозяина лондонского Сити и значительной части Ист-Энда даже другие Хозяева старались лишний раз не произносить. Особенно ночью.
Изначально этот титул
Граф Вестминстер — именно так теперь его следовало называть по закону. Но некоторые всё ещё поминали его по старому имени. Правда, чаще шёпотом.
Граф Дракула.
Попасть на приём к Хозяину оказалось проще, чем Джаффа ожидал. Никакой очереди, ожидаемой у столь могущественного человека… или нечеловека. Просто подойти к секретарю и сказать, что хочешь увидеть графа. Один телефонный звонок — и перед тобой открывается дверь.
Само собой, Шторм мог попросту возникнуть из ничего прямо у Вестминстера в кабинете. Но он не хотел пока демонстрировать, что является чем-то большим, чем обычный человек. Все особые таланты лучше приберечь на крайний случай — это он ещё в первой своей жизни усвоил. Тем более, что по слухам, у графа этих особых талантов как минимум не меньше. Поэтому в первую минуту после входа в кабинет он постарался свернуть даже щупальца своего псионического восприятия, ограничив проекцию чувствами, доступными простому смертному. Увы, полностью отключить псионику, как обычно делал в таких случаях, он не мог — определённые затраты энергии требовались на поддержание проекции, хотя основную часть работы делал Арнот.
Для этих чувств граф Вестминстер выглядел как высокий, худой мужчина с крючковатым носом, черными усами и остроконечной бородой. Он бросил на Шторма несколько удивлённый взгляд — и меркурианец несколько секунд лихорадочно соображал, какую ошибку он допустил в маскировке, потом сообразил — цвет кожи! На Земле этого века расовые стереотипы всё ещё сильны, хотя рабство уже отменили. Чернокожий гигант отлично смотрелся бы в роли слуги и телохранителя какого-нибудь уважаемого господина, но как самостоятельный деятель, в дорогом костюме по последней моде, он был тут несколько чужероден.
Надо было послать не свою проекцию, а Арнота, рыжеволосый и белолицый лотарец вполне сошёл бы за ирландца. Но сейчас уже поздно было менять облик.
— Приношу извинения, если вам слишком непривычно видеть здесь таких людей, как я, граф, — Джаффа перешёл в наступление, вложив в голос немного презрительной усмешки. — Я прибыл издалека, и обычаи на моей родине несколько отличаются…
— Как и на моей, — понимающе кивнул Дракула. — Ты, должно быть, колдун из тех далёких чёрных земель, опалённых солнцем?
— Поистине так, — согласился меркурианец. — Вы можете звать меня… ну, допустим Инкогнито. Я ступил на эту землю лишь несколько часов назад.
—
— О нет, граф, на власть над этой отравленной землёй я не претендую — там, откуда я пришёл, у меня есть власть куда больше, и абсолютно законная.
— У меня на моей родине — тоже. Но разве не приятнее править цивилизованными людьми, пусть даже нищими и впавшими в отчаяние, чем толпами безграмотных суеверных крестьян?
— А благодаря кому эти крестьяне стали безграмотными и суеверными? — парировал Шторм. — Если ваши методы правления годятся только для дикарей, граф, вам придётся опустить местных жителей до их уровня — и тогда незачем было покидать Трансильванию. Если же вы готовы управлять империей, над которой никогда не заходит солнце — вам ничего не мешает построить её прямо со своей родины.
— Про солнце — не надо, — попросил граф, нехорошо прищурившись. — Особенно сейчас, в моё время. Ты знаешь, почему у меня тут так немного посетителей?
— Догадываюсь. К такому правителю, как вы, вход — серебро, да выход — золото.
— Верно. Днём желающих много, но я не всегда могу их принять. Ночью же у меня куда больше свободного времени, но мало кто осмеливается зайти.
— Тем не менее, в Британии нам обоим лучше вести себя как джентльмены. Поверьте, я плохая добыча. Много хлопот и никакой выгоды.
— Возможно… хотя я могу не устоять, и проверить на деле. Со мной давно не разговаривали в таком тоне, слишком велико искушение. У тебя есть предложение получше, которое даст мне повод сдержаться? Или ты пришёл просто потратить моё время и полюбоваться на меня, как на диковину в зоопарке?
«Вообще-то да, но заодно можно и к делу перейти, раз ты такой конструктивный нашёлся».
— Я бы себе такого никогда не позволил. Граф, мне нужен один из ваших… людей. Тех, которые радиостойкие и ходят по ночам.
— Поразительно наглое требование. В моей стране была добрая традиция — сажать послов с такими предложениями на кол.
Тонкая белая рука перевернула стеклянную склянку песочных часов.
— Это время, которое у тебя есть, чтобы объяснить, почему мне не стоит возродить эту традицию здесь и сейчас, чёрная обезьяна.
С эмоциональной точки зрения Джаффе было совершенно плевать на столь примитивное оскорбление — он в своей жизни выслушал много чего похуже, и до смерти, и после. Но положение обязывает — в разговоре двух властителей пропустить такие вещи мимо ушей — значит, поставить себя на заведомо более низкую позицию. Выхватить клинок или пистолет, однако, он тоже не мог — это не только привело бы к срыву переговоров (что мелочь, можно потом второй раз попытаться), но и было нарушением законов гостеприимства (а это уже куда серьёзнее). Граф явно пробовал его на вшивость, и нужно было выдумать вежливый, но достойный ответ в кратчайший срок. К счастью, под боком был Арнот, который на таких делах собаку съел.