Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– А не хило живут операторы почты. Сказала Зося.
– Зависть это грех, Зося, правда, мама? А вот Эльза другой вопрос задала мне:
– Борн, а дома есть кто? Я отрицательно покачал головой, и мне стало стыдно.
– Мог бы и домой их пригласить. Культурней надо быть, герр домовладелец, культурней. Мою заминку приняли совсем по-другому.
– Может родные ещё найдутся. Посочувствовал мне Борисов. Я махнул рукой, езжай мол, Николаич. Развернулись, Николаевич, помахал рукой какому-то казачьему семейству, стоящему за забором, и мы медленно поехали искать жилища лялек. Всю первую половину пути ляльки давали советы, старались поднять мне настроение. В общем, это
– Удачно всё таки меня Борисов позвал. Сразу четверо союзников из моего времени. Да мы тут... Выпитый коньяк ещё действовал и выдавал на-гора шапкозакидательские мотивы, с поднятием общего тонуса. Тем более Зося и Лиэль, были симпатичные девушки, росточком под метр семьдесят, "одноразмерные", лица только разные. Форменные блузки и джинсы обтягивали аппетитные формы, расстёгнутые блузки так и манили заглянуть в декольте, Борисов меня даже одёрнул:
– Борн, ты за дорогой смотреть будешь? А то я тут кого-нибудь задавлю, пока ты сиськи Лиэль будешь разглядывать!
– А что, стресс вытесняю эротикой. Новая, так сказать, идея в психиатрии! Это я про себя, а вслух.
– Фу, как грубо! Я может - эстет, ярый ценитель женской красоты!
– Кобель ты, Борн! Вот ты кто. Так и хочешь в сахарницу заглянуть. Сзади засмеялись.
– Я не понимайт, чьто есть - сахарница?
– Даа!! Не знаешь?
– Нихт знаешь.
– Мальчики, что вы так разошлись? Ой!! В три голоса с явным испугом. Всем по глазам ударило темнотой, Борисов резко затормозил, лялек бросило вперёд, я еле успел не налететь лбом на переднее стекло.
– Что за, пи - пи - пи - пи- пи - пи.
– Откуда взялся этот туман? Вокруг машины и на самом деле был густой туман. После долгих споров, поехали дальше, на первой передаче, Борисов включил противотуманки, они с трудом освещали дорогу.
– Странно, туман? И откуда здесь днём туман? Доехали до перекрёстка. Дорога вправо вела на Сальск, Тихорецк и Ростов, а нам надо было ехать прямо. Я первым увидел включённые габариты, стоящей на обочине, машины.
– А ну, Николаич езжай к вон той машине. Может там наши? Свернули вправо.
– Глазастый ты, Борн. Подъехали поближе. Включённые фары осветили внедорожник "Nissan Qashqai". Как на крыльях, я полетел к нему, но в машине никого не было, Обошёл вокруг джипа; тёмно- зелёный, госномер - А 007 ЕВ, 130 регион.
– Блатной номерок, а что за регион? Не понятно. Полез в незакрытую машину. Между сидениями водителя и пассажира, нашёл барсетку и кожаную папку. Подошли остальные коллеги. Оказалось, что машина принадлежала Гладкову Ардальону Николаевичу, 1965 года рождения, жителю Астрахани, владельцу строительной фирмы " АРМа вис" который ехал вместе с Кукушкиной Анжелой Станиславовной, 1995 года рождения в сочинский санаторий "Голубая горка" на отдых.
– "Папик и эскорт", что ли? Отдыхать они собирались со 02. 08. по 25. 08 2014 года!!
– О, машина из Астрахани. Произнёс Борисов.
– 2014 год? Так, что они из будущего? Невероятно! Это Эльза удивилась, забирая из моих рук курортные путёвки и паспорта.
– А девочка совсем молоденькая, он её на тридцать лет старше! Какое безобразие!
– А может у них любовь? Поддел Эльзу Николаич.
– Разврат это! Он же - педофил!
– Ну, надо же, как то девушке жить.
– Пускай идёт на завод! Работает пусть!
– Она и умеет "работать".
– Как?
– Чем!
– Фу, ты, Борисов неисправим! Борн, что ты там копаешься? Это же
– А он её хочет "прихватизировать".
– Ты глянь, Борисов слово заполнил.
– Борисов, а кто "Микру" в гараже пригрел. Молчишь? Николаич, что - то стал лепетать.
– Борисов, оправдываешься, значит виноват!
– Борн, ты хоть покричи. Может этот Ардальон где-то ходит. Эльза попросила, как приказала. Я и покричал. Тишина в ответ. Зося в это время нашла в багажнике пять чемоданов-тележек и пакет с едой. Эльза запретила их трогать, а потом переключилась на меня:
– Борн, какой ты жадный! Дом есть! Флигель есть! И ещё машину хочет украсть!! От греха подальше, я спрятался в джипе. Из бардачка достал дамскую сумочку и руководство по эксплуатации транспортного средства, стал его листать, млея от радости по поводу найденной машины. Ардальона я не дозвался, зато туман стал редеть, посветлело. И тут раздался женский крик, заставивший меня выскочить из джипа.
– Что за дела? Увиденное, ошеломило. Вместо дороги до хутора Видного была уютная узкая морская бухта с песочным пляжем. До этого пляжа было всего метров пятьдесят, а дальше вода до горизонта. Над бухтой уже было сияющее небо, лёгкий ветерок, спешно разгоняющий туман за моей спиной. Слева, вместо привычного подъёма, были невысокие холмы, густо заросшие лесом.
– О, Ясная станет морским портом и курортной зоной! Так, что ж они так плачут? Ляльки ревели, а Борисов спросил:
– Борн, ты возьмёшь нас к себе?
– Куда я денусь! И тут же, за моей спиной, раздался гудок поезда. Я развернулся и увидел медленно ползущий поезд, вполне современный. Он двигался в километре от нас. Николаич достав из "ЗиРа" бинокль и стал комментировать:
– Локомотив "десятка", почтовый вагон, спецвагон, шесть крытых, четыре с лесом, четыре с углём, две цистерны и две платформы с техникой. Лялек пришлось минут пять успокаивать и заталкивать в машину.
– Борн, поехали отсюда!
– Борисов был хмуро-озадаченный. Мы и поехали.
Глава 4.
Лейтенант внутренних войск Вениамин Чесноков, комсомолец, мастер спорта по боксу выполнял своё первое самостоятельное поручение. Он должен был вместе с "дедушками" - сержантом Рублёвым, ефрейтором Пивоваровым, рядовыми Фокиным, Сушковым и "духом" Холодовым - доставить партию зэка из Ростовской тюрьмы ? 2 на станцию Ясная. Там должна была состояться передача конвоируемых для их перевозки на автозаке в зону ? 24 в хутор Сухой. Зэков было тринадцать человек, и вели они себя всю дорогу очень тихо. А вот "деды" наглели. В Батайске "раздавили" бутылку самогонки, стали орать свои "дембельские" песни. Пивоваров, уже ночью, загонял бедного Холодова так, что тот утром на ходу засыпал. Чесноков, хоть и был старше "дедов" всего на два года, повёл себя по отношению к ним очень жёстко. Каждый получил тумаков таких, что мама не горюй. Получил и сержант Рублёв, звероватый крепыш, которого с начала его службы, боялись трогать даже кэмээсы по боксу, служившие в роте.
– Я этого, Веню, урою как назад поедем! Кипятился Рублёв, куря с Пивоваровым в тамбуре. Тот советовал не связываться с летёхой.
– Леха, не вздумай, он же нас застукал. А если он с Ясной позвонит в часть и заложит особисту! Рублёв, понимал дружка, но ему было обидно.
– Обидно - даа! Меня ж никто не трогал, помнишь этого начкара Мазниченко? Я ж его обламывал, да ещё как. А этот...
– Да, красиво он нас сделал, я даже не ожидал от него. Потом сержанта позвали к лейтенанту, а ефрейтор пошёл прессовать "духа". Лейтенант встретил Рублёва не ласково, когда тот зашёл в узкое, как пенал, купе начкара.