Планета Х

Дэвос Оля

— Что теперь? — спросил Император.

— Когда вы активируете спираль, появится индикатор обратного отсчета. Это необходимо для последних приготовлений. Боеголовки будут готовы к взрыву, когда световой поток индикатора полностью покраснеет, — произнес Нингирсу. Взволнованный баритон ученого, слишком высокий для игигов, заставил окружающих взглянуть в его сторону. — Чтобы сигнал поступил на пусковое устройство, достаточно задеть красное поле. Через несколько секунд достигнув цели, он вызовет направленный взрыв, волны которого в мгновение ока достигнут поверхности Ки. Мы увидим, как она поменяет свой цвет. На какое-то время планета станет серой из-за облаков, вызванных испарением вод. Я полагаю,

разрушительные реакции закончатся к концу нашего пребывания в этом измерении, и мы успеем поставить очистительные установки. Тогда в следующем переходе Анну мы займемся восстановлением биологического баланса.

Голос Нингирсу с каждым словом становился все более напряженным. Он отступил несколько шагов назад, чтобы не пропустить ни малейшего движения своего учителя, парившего в кресле высоко над его головой. Вдруг Элохим тревожно взглянул на запястье. Там мерцало бледное голубое облачко.

— Проблемы? — спросил Император, недовольно покосившись на советника.

— Это Лилиту, — стараясь казаться, как можно спокойнее, сказал Энлиль. — Я думаю, у нее возникли проблемы. Ответить ей?

— Возможно что-то с кораблем, — раздался издали голос адмирала. — Двигатели остановились.

— А может ее сбили? — неуверенно ответил другой голос.

Император отвел глаза в сторону.

— Мне очень жаль, но я не собираюсь ничего откладывать. Мы должны раз и навсегда покончить с адаму. Этой девочке не повезло. Что ж, мы встретимся с ней в следующей жизни, — и он решительно нажал на спираль.

Тот час же из ларца вырвался мерцающий поток света. Император осторожно поставил судьбоносный ларец на стол.

— Я не хочу никого видеть, — он резко повернулся.

Нингирсу и Элохим, покорно склонив головы, отодвинулись вглубь зала, ближе к командному отсеку. Секундой позже между ними и Императором выросла энергетическая стена.

Закрывшись экраном, чтобы никто больше не мог ему помешать, Император сел напротив ларца и, почти не моргая, уставился на слишком медленно поднимающуюся красную полоску.

«… Все решено, — думал он, — не зачем волноваться и упрекать себя. Они должны ответить за жизнь моего сына. За жизнь Думузи!» От напряжения Императора бросило в жар. Рядом на столе замигал ручной компьютер, сообщая о вызове Лилиту. Император со злостью швырнул его в угол и снова напряженно уставился на красный индикатор. «…Оказывается, не так-то просто убить несколько миллиардов невинных живых существ…» — прозвенел у него в голове голос Элохима, а из угла слышался слабый звук: Лилиту настойчиво пыталась достучаться. «Нет, девочка. Слишком поздно…» Император попытался отогнать все ненужные мысли. «…Не думать ни о чем, просто задеть красное поле, когда придет время!..» Его лоб покрыла испарина. Индикатор медленно полз вверх. «…Эрешкигаль, как я расскажу ей о Думузи? Она не переживет этого!.. По крайней мере, я накажу виновных. Иначе я просто не смогу посмотреть ей в глаза». Писк передатчика острыми иглами впивался в мозг, смешивая мысли. Капли пота тяжелыми горошинами покатились вниз по лбу. «… Сейчас все закончится…» Последняя полоска растворилась в красном цвете, словно в крови адаму. Император поднял руку, чтобы дотронуться до индикатора, но вместо этого он рефлексивно смахнул скатившиеся к глазам капли пота. В это же мгновенье его голову пронзил разрывающий барабанные перепонки вопль. Император схватился за уши, пытаясь защититься от разрушающего мозг звука.

Он не сразу сообразил, что происходит. Индикатор ярко мерцал красным цветом, но задеть его стало невозможно. Если бы Аншар убрал руки от ушей, то голова взорвалась бы немедленно. «Так кричать могут только сирены или разъяренные суккубы. Но сирен больше не существует. Это адское порождение Энки убило само

себя. А Лилиту слишком далеко…» — пронеслось у него в голове. Не отрывая рук, он взглянул в угол, где лежал передатчик. Но высокий пронзительный крик, от которого рвутся не только перепонки, но и лопаются стекла, шел не оттуда. Он раздавался с противоположной стороны, из-за разделяющего экрана. Звук заполнил все его сознание. Мозг разрывался на миллионы кусочков. Еще минута и он больше не выдержит!

Император зажал одно ухо плечом, а высвободившейся рукой открыл ширму, отделявшую его мостик от командного отсека ковчега. Звук стал еще сильнее, но теперь он видел, что происходит. Вдоль разделяющего экрана летала, оскалив хищные зубы и ни на мгновенье не прекращая свой затяжной крик, суккуб. Та самая пожилая матрона, что во время атаки упала в обморок! Ее крылья шумно рассекали воздух, а губы белели от пены безумия. Никогда в жизни император не видел столь отвратительного зрелища. Все присутствующие лежали на полу, плотно обхватив руками головы.

Суккуб пронзительно пища, словно хищная птица мгновенно набросилась на появившегося императора. Она расцарапала его лицо и впилась в плечи острыми длинными ногтями.

— Ты! — все так же пронзительно кричала она, брызгая пеной. — Ты убил наших сыновей! Ты убил моего мальчика! Мало того! Ты убил своего собственного сына!

Император пытался оторвать от себя ненормальную старуху, но, та, словно змея, уворачивалась от его сильных рук, царапая и кусая его, как взбесившаяся сирена. Но борьба с императором заставила старуху прекратить свой уничтожающий крик. Сейчас же в имперский зал вбежали несколько светловолосых исполинов и ловко набросили на суккубу прочную сеть. Все остальные аннунаки, растирая виски, стали потихоньку подниматься с пола. Не двигалась лишь одна маленькая фигурка. Старый анубис, выпав из кресла, не подавал никаких признаков жизни.

Император обвел всех глазами. Он не мог поверить в происходящее. Как они могли позволить ей?!! Открыв рот от негодования, но не в силах произнести ни слова, Аншар увидел безжизненную фигуру советника. Он в испуге подбежал к старому другу, бережно поднял его и положил в кресло, которое в одно мгновенье превратилось в удобное ложе. По исцарапанному лицу Императора, смешиваясь с голубой кровью, бежали слезы.

— Что здесь произошло? — громоподобно взревел он, еще больше удивляясь, заметив, что чуть поодаль от него помощники Элохима заботливо уложили на парящее ложе устроившую весь этот балаган суккуб. — Что? Что вы возитесь с ней? — в негодовании кричал он. — Выбросите ее за борт! Этот мусор не достоин быть погребенным в многострадальном чреве Анну!

— Аншар, сынок, — прервал его речь слабый старческий, больше похожий на скрип, голос, — ты сделал это?

Круглые черные глаза анубиса застилали слезы.

— Что, что я сделал? — не поняв, мягко переспросил Император, безмолвно радуясь, что старик все еще жив. — Адаму? Ты имеешь в виду адаму? Нет, я не успел. Я закончу это прямо сейчас. Крик этой ненормальной старухи остановил меня. Что вы ждете? Я приказал бросить ее за борт!

Император дрожал от ярости, но не мог отойти от Элохима. Он понимал, что это последние минуты старика.

— Хвала создателю! — с облегчением просипел анубис, и умиротворенно в последний раз закрыл глаза.

Не желая принимать реальность происходящего, Аншар, словно простой игиг, рухнул на колени и завыл над телом старика. К нему подошел его новый советник Нингирсу. Этот карликовый ингиг, почти вдвое ниже высокого Императора, гладил руку учителя и радостно улыбался.

— Что ты скалишь зубы? — негодуя, воскликнул Аншар. — Тщеславный малодушный раб! Ты рад, что наконец-то избавился от старика? Но ты рано радуешься, презренный!