Планета Хаоса
Шрифт:
Принцесса смутилась и замолчала. Похоже Гратон был ею прочно забыт…
— Я могу потом вывести вас к выходу из топи, — робко напомнила о себе Алайн.
Принцесса по прежнему молчала, красная от сознания собственного эгоизма, поэтому взять ответственность принятия решения пришлось мне.
— Давай, — махнул я рукой.
И вот мы втроем, держась за руки как лучшие друзья, в сапогах (кроме королевы понятно), стоим на сухом бугорке посреди трясины. Неподалеку на поваленной березе сидит Гратон, с лицом человека, договорившегося о встрече именно здесь и именно в данное время. Он даже не поинтересовался, где мы пропадали и кто это с нами. Просто встал и пошел вслед за полуобнаженной проводницей, когда наша нерасцепимая троица
Дальше неинтересно. Приблизительно часа четыре мы шли по болоту. Впереди брезгливо выбирала места почище Алайн, вытаскивая свои стройные… ай, рука… просто ноги из воды. Сзади держался за ее… ай…просто руку я. За мной двигалась Ана, строго следящая за моей нравственностью и направлением взгляда, поэтому смотреть в основном приходилось в небо (а иначе, куда не глянь, руку оторвут). Позади нашей борзой тройки шлепал сенатор.
— Пришли, — устало выдохнула королева, теперь больше похожая на бедную крестьянскую девушку (такую бедную, что даже на одежду не хватает…).
Караван остановился. Уже смеркалось, поэтому было трудно понять, чем собственно это место отличается от остального болота.
— Вон тропинка, она ведет в поселок, а уж оттуда выйдете к железной дороге. В поселке вас примут на ночлег, там живут дружелюбные и гостеприимные люди, скорее всего даже платы не возьмут, — Алайн скорчила ехидную рожицу несколько удивленной ее осведомленностью о человеческой жизни принцессе. — Отпустите меня.
Я разжал пальцы, счастливая королева болотных русалок чмокнула меня в щеку и исчезла, на этот раз в буквальном смысле слова. Ана медленно расцепила хватку. Конечно, на моем запястье остались синяки… Красивые такие. Бордовые…
Тут принцесса заговорила. Проблема синяков тут же отошла на десятый план. Двигаясь по тропке я, а вместе со мной и Гратон выслушивали ее мнение обо мне, вкратце сводившееся к двум словам: "Дурак и распутник". Отвлекаемые нотацией мы как-то не задумались над вопросом: зачем нормальным людям тропинка к непроходимой трясине?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В которой выясняется, что не стоит верить на слово всякой нечисти
— …Когда Дамир, сын герцога, достиг совершеннолетия, он решил вернуть владения, злодейски похищенные карамским королем. В Славийском герцогстве, ставшем одной из провинций Карама, оставалось много воинов, помнящих времена независимости. Дамиру удалось собрать армию и объявить войну подлому узурпатору. Из Славии были изгнаны все чиновники карамского короля и Дамир провозгласил себя герцогом. Когда же королевская армия подошла к границам Славии и было потребовано вернуть королю его законные владения, многие воины малодушно бежали, не надеясь на победу. Армия нового герцога была слишком мала по сравнению с карамской. В ней не было ни единого коня, потому что все они были конфискованы ранее врагами. Единственный конь был у самого герцога. Шансы выиграть сражение были ничтожны, потому что Карам располагал сильной кавалерией. Чтобы свести на нет это преимущество Дамир выстроил свое войско на Сырных полях, где было много сусличьих нор. Две армии стояли друг против друга. Сражение было назначено на завтра. В ночь накануне Дамир пошел к своему другу, отцу Сандею, считавшемуся в народе почти святым. Отец Сандей благословил его на защиту родины и призвал верить в победу. На следующее утро по законам боя началось конное сражение между двумя полководцами: герцогом Дамиром и карамским королем. Они направили свои копья и ринулись друг на друга. Посередине поля противники столкнулись, и копье Дамира поразило врага. Карамский король пал бездыханным на землю. Вражеское войско, потрясенное смертью владыки, бросилось бежать. Многие кони проваливались в норы, ломали ноги и сбрасывали всадников, добиваемых преследующими их славийскими воинами. Славия обрела независимость и более никогда не подчинялась никому, хотя и прошло более двухсот
На этом историческая справка закончилась вместе с тропинкой.
Началось введение в историю становления славийского государства со следующего: мне стало интересно, какой такой талисман болтается на шее у Аны, а кроме того мне поднадоела ее обвинительная речь. В течение где-то четверти часа (показавшейся мне сутками) принцесса методично перечисляла доказательства моей глупости и непристойного поведения. Она припомнила и гадалку и русалку и девушку из вагона-ресторана и какую-то попову дочку (убейте меня, не помню такой), в общем всех лиц женского пола с которыми я общался чересчур по ее мнению близко. Хорошо еще она про свою маму ничего не знает…
В конце концов, чтобы прекратить возведение невинных поцелуев в ранг гнусного разврата, я поинтересовался, что защитило нас с ней от кикимор. Ана, как любая послушная дочка, наверняка была отличной ученицей, для которой похвастаться знаниями — за счастье, а поэтому с радостью начала рассказ о кресте святого Сандея, древней королевской реликвии. Слушать было интересно, по-моему Ана даже не пересказывала учебник, а цитировала наизусть. Увлекшись рассказом, она даже несколько раз порывалась расстегнуть платье и показать мне предмет обсуждения. Правда, скромность всегда брала свое: крестик висел очень низко, а достать его для демонстрации Ана почему-то не хотела…
— Что это? — поинтересовался Гратон, прервав мои размышления. Я очнулся и понял, что уже минут пять стою, тупо упершись взглядом в забор.
Вообще-то назвать это сооружение забором означало смертельно его оскорбить. Тропинка, петлявшая по кустам, привела нас к огромному частоколу, сработанному из толстых черных бревен. Даже сенатор не смог бы заглянуть через него (представляете высоту?). Гостеприимностью от него так и веяло. Для полноты образа не хватало только колючей проволоки по верху и вышек с автоматчиками. И хоть какого-нибудь входа.
Рассудив, что уже почти ночь, и коротать ее в кустах, когда рядом жилище, просто глупо, мы тронулись вдоль бревенчатой стены, в поисках двери, калитки, ворот… в общем, любого проема, чтобы проникнуть внутрь. Искомое вскоре нашлось. Тропинка, уверенно огибавшая ограду, вывела нас к воротам. Ворота были еще те: я видел крепости, где створки были поменьше…
— Может не пойдем туда? — принцесса робко взяла меня за руку.
— Или пойдем? — оглянулась она на темные и страшные кусты.
— Как мы туда войдем, вот вопрос, — высказал свое мнение сенатор. Действительно, открыть их я бы не взялся даже с тараном и саперной командой…
— Рядом с большими воротами всегда найдется маленькая калитка! — воодушевился я, увидав дверь около воротищ.
Мы подошли к входу. Калитка являлась маленькой только в сравнении с воротами, по крайней мере Гратону пришлось наклониться совсем немного, чтобы пройти в нее. Смазанные аккуратными людьми петли не оповестили о нашем прибытии. Наверное поэтому нас никто не встретил…
За стеной обнаружился небольшой такой поселочек: примерно с десяток домов по обе стороны короткой (но широкой) улицы. Народ здесь проживал небедный: двухэтажные дома встречаются не у каждого крестьянина. Вообще это скорее походило не на поселок, а на богатый хутор. Собак не слышно и не видно. Людей как-то тоже не наблюдается. Ни шума, ни разговора, ни огонька в окнах… Вымерли они здесь что ли? Тишина просто гробовая.
— Живая душа, — тоном то ли боевого робота, то ли бабки-ведьмы из сказки, проговорил сенатор.