Планета-хищник

Вейнбаум Стенли

Итак, Хэм медленно пошел по кипящей трясине. Он шел осо— бой плавной походкой, выработанной за время долгой практики: надо было идти, не поднимая ног, как бы скользя по поверх— ности, и все время следить, чтобы загнутые края мокроступов выступали над грязью.

Такой способ передвижения быстро утомлял, но другого не было. Он шел, стараясь держаться к западу, поскольку темная сторона планеты находилась именно в том направлении, и если Хэм хотел найти безопасное место, то искать его следовало там, где попрохладнее. Трясина покрывала огромную площадь — он прошел не меньше мили, прежде чем наткнулся на маленький скальный выступ и его башмаки ступили на твердую почву.

По телу ручьями струился

пот, а кожаный комбинезон был горячим, словно только что ,из бойлерной, но к таким неу— добствам на Венере быстро привыкаешь. Хэм отдал бы половину запаса стручков за то, чтобы поднять маску и вдохнуть глоток даже такого — туманного и влажного — воздуха, но это было невозможно, пока у него оставалось хоть малейшее желание вы— жить.

Глоток воздуха, не пропущенного через фильтры, повсюду вблизи границы Зоны Сумерек с пустыней означал быструю и му— чительную смерть. Вместе с воздухом в горло и легкие проник— ли бы миллионы спор ужасного венерианского грибка, которые мгновенно проросли бы у Хэма во рту, в ноздрях, в легких, а чуть позже — в ушах и глазах, покрыв бы в конечном счете его тело лохмотьями отвратительной плесени.

Споры даже не обязательно было вдыхать. Однажды Хэм натк— нулся на торговца, у которого плесень росла прямо из тела: бедняга умудрился распороть шов кожаного комбинезона, и это— го оказалось достаточно.

Такие условия привели к тому, что еда и питье вне помеще— ния стали на Венере настоящей проблемой: приходилось ждать, пока дождь не прибьет споры к земле, и только потом в тече— ние получаса или около того можно было есть и пить, не опа— саясь последствий. Но даже и тогда нужно было пить обяза— тельно свежевскипяченную воду, а консервы вскрывать непос— редственно перед едой. Иначе, как уже не раз случалось с Хэ— мом, добротная на вид пища могла вдруг прямо на глазах прев— ратиться в быстро растущий комок пушистой плесени. Отврати— тельное зрелище! И вся планета ничуть не лучше!

На эту мысль Хэма навел вид болота, поглотившего его хи— жину. Самые тяжелые растения тоже утонули, но на их месте уже зарождалась новая, алчная, прожорливая жизнь. Из почвы выглянули лезвия молодой травы и полезли грибы, прозванные «ходячими шарами»; и повсюду в грязи извивались мириады мельчайших скользких созданий. Они яростно пожирали друг друга, разрывали друг друга на куски, каждый из которых тут же восстанавливал недостающие фрагменты.

Тысячи разных видов, единых только в неукротимости своего аппетита. Как и большинство существ, населяющих Венеру, они обладали множеством пастей и лап; некоторые походили на ша— рики, обтянутые кожей, по всей поверхности которых открыва— лись и закрывались десятки жадных ртов, а внизу семенили не меньше сотни паучьих ножек.

Любой вид на Венере в большей или меньшей степени являлся паразитом. Даже растения, получавшие питание непосредственно из почвы, обладали плюс к тому способностью поглощать и пе— реваривать животную пищу, а некоторые подчас и охотились за животными. Борьба за жизнь на этой узкой влажной полоске земли между льдом и пламенем была настолько яростной и бес— пощадной, что не наблюдавший за ней воочию не в состоянии был даже отдаленно представить себе, что творится в этом аду.

Представители царства фауны без устали воевали друг с другом и с растительным миром. Царство флоры платило им той же монетой и порой порождало в отместку таких чудовищ, такое живое воплощение кошмара, что язык не поворачивался назвать это растением. Жуткий мир!

За те несколько секунд, что Хэм оглядывался, стоя на мес— те, клейкие ветви ползучего растения успели опутать его но— ги. Конечно, защитная ткань была абсолютно непроницаема, но ему пришлось срезать ветви ножом, и черные липкие капли сока попали на комбинезон. В этих местах

сразу же пышными бутона— ми проросла плесень. Хэма передернуло от отвращения.

— Кошмарная планета! — проворчал он, нагибаясь, чтобы снять мокроступы. Затем аккуратно сложил и повесил их за спину.

И снова в путь. Хэм упорно двигался вперед, продираясь сквозь переплетения стеблей и веток, машинально уклоняясь от неуклюжих выпадов деревьев Джека Кетча, тщетно пытавшихся набросить ему на шею аркан.

То и дело он проходил мимо какого-нибудь существа, пой— манного этим деревом. Понять, к какому виду принадлежала жертва, часто было уже невозможно — все укрывали пушистые лохмотья плесени. И пока та подкреплялась пойманным живот— ным, дерево невозмутимо поглощало их обоих.

— Гнусная планета! — пробормотал Хэм, носком башмака отш— выривая в сторону нечто извивающееся — то ли животное, то ли растение, словом, паразита.

Он задумался. Его хижина стояла довольно близко от грани— цы Зоны Сумерек с пустыней. Отсюда до теневой половины чуть больше двухсот пятидесяти миль, хотя, конечно, это расстоя— ние менялось вместе с либрацией планеты. Но близко к ночной стороне все равно не подойти: там бушевали неслыханной силы ураганы. В том месте горячие Верхние Ветры сталкивались с ледяными порывами встречных ветров с ночной стороны, и в их яростном противоборстве рождался Ледяной Барьер.

В любом случае ста пятидесяти миль на запад будет вполне достаточно, чтобы дойти до региона с климатом, неблагоприят— ным для жизни плесневых грибков. А дальше идти будет значи— тельно легче. В пятидесяти милях оттуда к северу находился американский поселок Эротия, названный так, очевидно, в честь этого шаловливого сына Венеры.

Правда, ему придется преодолеть хребты Гор Вечности. Ко— нечно, не те колоссальные пики высотой до двадцати пяти миль, чьи сверкающие вершины можно было время от времени разглядеть в телескоп с Земли и которые навечно разделили британскую зону Венеры и американские владения. Но в том месте, где он собирался их пересечь, это тоже были весьма и весьма приличные горы. Сейчас Хэм находился на британской стороне, но не очень беспокоился на этот счет — торговцы промышляли везде, где им только вздумается.

Итак, всего около двухсот миль; и нет ничего, что могло бы ему помешать. Он прекрасно вооружен (автоматический пис— толет и бластер), а при тщательном кипячении с водой также не будет проблем. Если уж придется совсем туго, он не поб— резгует и венерианской пищей, правда, для этого необходимо соблюдение трех условий: нужно знать кулинарную специфику, иметь крепкий желудок и зверский голод.

Дело было не столько во вкусе, сколько во внешнем облике этой еды. Он поморщился: как ни крути, а ему придется подыс— кать что-нибудь подходящеедо конца путешествия консервов яв— но не хватит.

Однако Хэм убеждал себя, что многие были бы рады оказать— ся на его месте — связки стручков в рюкзаке принесут ему столько денег, сколько на Земле он не накопил бы и за десять лет напряженного труда.

Беспокоиться нечего… И все-таки на Венере бесследно ис— чезали люди, десятки людей. Их убивал грибок, они гибли в схватках с кровожадными чудовищами, их пожирали неизвестные доселе гады — ожившие ночные кошмары, плод необузданной фан— тазии этой планеты.

Хэм снова устало зашагал вперед, стараясь держаться отк— рытого пространства вокруг деревьев Джека Кетча. Эти расте— ния были настолько прожорливы и всеядны, что все остальные формы жизни предпочитали держаться вне досягаемости их арка— нов. Другим путем двигаться было невозможно: венерианские джунгли являли собой такое жуткое сплетение беспрерывно аго— низирующей и грызущейся жизни, что продираться сквозь них можно было лишь с неимоверным трудом, затрачивая массу вре— мени.