Планета исчезающих слов
Шрифт:
Когда же собирается огромная толпа, которая соединяется в единую волю, в общее страстное желание услышать говорящего, возникает сильнейшая встречная волна, в которую, как в стену, упирается сигнал астероида.
– На границе столкновения этих двух «фронтов», – продолжил Ян, – возникает свечение. И гаснет тогда, когда толпа отключается от говорящего, насытившись.
– И тогда астероид завершает своё чёрное дело, – закончил я.
Пат заметил даже разочарованно, – «Никакого чуда, просто физика. Такой рукотворный бог».
– Дай Бог, чтобы настоящий Бог этим рукотворцам
– Ух ты! Если даже Янус разбушевался, точно поотрывает.
Мы кажется первый раз за день улыбнулись. Но тут Пат нахмурился и сказал, – Я даю нам всем ещё один день. Это уже сверх нормы. Давайте на всякий случай поиграем в молчаливых и будем поменьше говорить.
– Если на нас выйдут читающие мысли, говорить не понадобится.
И тут появились они. Я явственно услышал в голове вопрос:
– Вы нас звали?
Судя по тому, как мы переглянулись, вопрос услышали все. Подозреваю, что и ответили мы хором и тоже мысленно, потому что ребята заулыбались. Вид у нас был совершенно обалдевший.
Их было тоже трое, очень молодых. Самому старшему, худому и высокому, примерно 22, а двое других совсем дети: 13, 15… Старший, его звали Снил, кивнул своим спутникам, подошёл к нам и пожал руки каждому. Двое других следом за ним сделали то же. Рукопожатия были тёплые, дружественные, у младших слегка смущённые. При каждом называлось имя. Самый младший, трогательно серьёзный, поднимая щекастое, совсем детское лицо с прилипшей чёлкой, и глядя каждому в глаза, добавлял – Мне для мыслеобщения нужно прикосновение. Простите, если я буду касаться Вас. Потом посмотрел на нас троих и пристроился к Змею, осторожно коснувшись кончиками пальцев его зелёной руки. После одинокой вахты на корабле и прочих приключений, Ян так и остался похожим на малахитовую статую. Я бы тоже потрогал))
Патер собрался с мыслями и произнёс вслух.
– Вы наверняка уже знаете кто мы и откуда. Поэтому мы не будем тратить время, а расскажем вам суть. Это очень важная информация.
– Вам опасно говорить? – прозвучало в наших головах.
– Да, – ответил Патер вслух. – Начинает быть опасно.
– Не надо рисковать, – прозвучал голос Снила. Постарайтесь всё чётко сформулировать. Кто-нибудь один.
Поскольку младший, которого звали совсем по земному Антон, для коммуникации выбрал Яна, Яну и предстояло всё рассказать, чтобы услышали все. Что-что, а формулировать он умел.
Зависла пауза, для нас молчаливая, а для ребят наполненная такой информацией, что у них то расширялись глаза, то гневно сужались. Я пытался угадать, о чём сейчас говорит Янус, и даже казалось, что угадываю, но сеанс закончился внезапно.
Снил быстро подскочил к Антону, схватил его за руку, чтобы и он услышал, и у меня в мозгу прозвучало – Я знаю, где это!!!
Потом мы долго пробирались через заросли в глубину леса, пока не подошли к сплошной стене розовых стручков. Они угрожающе колыхались и светились
Снил, однако, был совершенно спокоен.
– Подождите минутку, – прозвучал в голове его голос. – Я давно тут не был.
Он отломил палку от обычного растения и стал шуровать ей в траве и сухих листьях.
– Вот он! – воскликнул голос. И в ту же минуту Снил пригнулся и с усилием открыл вход в прорытый лаз.
– Корнями заплело, – объяснил он. – У вас есть фонарики?
Вопрос был данью вежливости. Я почему-то был уверен, что о том, что они есть, ему уже известно. Каждый из нас сразу о них подумал.
– Тут немножко сыро, но пройти надо совсем немного.
– Кто его вырыл?
– Заключённые, – Снил поморщился. – Они тут работали на сборе ядовитых растений.
– Пытались сбежать?
– Да. Кому-то даже удалось.
Весь разговор продолжался через мыслеобмен. Я начинал уже привыкать. Иногда он отвечал что-то, о чём я не спрашивал. Видимо кто-то другой задавал вопрос.
Мы по очереди спустились в лаз. Вход был узким, но внутри, к моему удивлению, можно было даже стоять в полный рост. Заключённые потрудились на славу.
Стены были увиты корнями. Местами корни начинали проход заплетать, и нам приходилось прокладывать путь с помощью ножа.
– Сейчас нет заключённых? – спросил я вслух, чтобы моим друзьям было понятно о чём речь.
– Есть. Но их перекинули на другой участок, где растения поменьше. Тут слишком опасно.
– А корни не опасны?
– Нет, только те части, которые светятся.
Наконец мы выбрались наружу. С этой стороны выход был ничем не прикрыт, а наоборот обложен камнями и укреплён корявыми стволами обычных растений. Я почувствовал себя контрабандистом, добравшимся до тайного схрона. В каком-то смысле так оно и было.
Мы оказались на довольно большой поляне, на середине которой возвышался небольшой холм, поросший травой и колючками. Судя по слишком правильной форме, холм был искусственный. Снил жестом пригласил подняться. На макушке холма, просто и неприкрыто, располагался люк со знакомой и очень чистой крышкой.
– Кто его только ни пытался открыть, – прозвучал Снил. – Даже взрывали. Никакого эффекта. Что удивительно – всегда остаётся таким чистым, будто только что вытерли.
Было понятно, что после рассказа Яна они уже знают, как его открывать. И им не терпится.
Вдруг средний мальчик – Отэн, которому было лет 15, посмотрел на Снила умоляюще и спросил:
– Можно я?
Я не мог слышать его вопроса, но понял. Снил кивнул. Совершенно счастливый, Отэн присел у люка, ловко провёл по краю и сразу нащупал защёлку. Ручка люка начала вращаться.
Мы стояли вокруг, и столько концентрированных мыслей кружилось и сталкивалось над кругом серого металла, что в голове стояло гудение. И вдруг раздалась резкая команда Снила: – Останови!