Планета, которой нет
Шрифт:
Маэстро задумчиво смотрел на меня. Взгляд был по-прежнему добрым… и лицо спокойным. Умное, всепрощающее привидение.
— Не вам, друг мой, решать будущее земной цивилизации. И даже не мне. Но, я думаю, вы все же патриот родной планеты?
— Я был патриотом очень многих планет… — насмешливо ответил я. — Вы знаете историю моей страны?
— Знаю, Сергей. Что ж, разговор о глобальном у нас явно не получился. Поговорим о вашей судьбе.
Его тон заставил меня насторожиться. Не люблю, когда говорят о моей судьбе. Слишком уж много было в юности «судьбоносцев», любителей заботливых разговоров.
— Поговорим,
— Как вы думаете, Сергей, ваше везение было случайно?
17. Право человека
— Случаи, когда земляне из прошлого — моего прошлого, попадали на планеты Храмов, неоднократны, — скучноватым лекторским тоном рассказывал Маэстро. — Иногда они возвращались обратно, если их похитители выделяли энергию на обратный гипертуннель. Чаще — доживали свой век на той или иной планете. Обычно в роли шутов, диковинок, бесприютных малограмотных бродяг. Изредка — добиваясь значительного положения в обществе. Храмы наблюдают за ними, фиксируют происходящее, но не вмешиваются. Если человек попал с Земли в космическую цивилизацию — значит, это факт земной истории. Многие таинственные исчезновения, будоражившие криминалистов и уфологов, связаны именно с этим…
— Свою долю в исчезновения внесли и пэлийцы, — зло сказал я.
— К сожалению, Сергей… Но и эти вампиры — наши потомки, наши дети. Даже они нужны галактической империи. Но речь не о ваших врагах, а о вас самом.
— Я весь внимание, Маэстро.
— Вы оказались редким случаем, Сергей. Ваше появление на Таре в качестве ритуального жениха принцессы было абсолютно случайно. Однако, интересы стабильности требовали сохранения императорской власти на Таре и уничтожения Шоррэя Менхэма. Поэтому вам оказали помощь. Вначале высадив вблизи убежища Эрнадо и направив именно к нему. Затем мелкими вмешательствами в психику Сержанта императорских войск. Например, он «узнал» обручальное кольцо на вашей руке. Феноменальная память, верно? Вы не задавали себе вопроса, как он опознал в вас Лорда?
— Мне было не до того…
— В этом и был расчет. Сам Эрнадо считает, что его «озарило». Потом были мелкие реплики, которые раззадорили вас и вынудили придумать новый вид плоскостного оружия. А Эрнадо изготовил его с невозможной в полевых условиях скоростью.
— Я придумывал тоже под вашим влиянием?
Маэстро покачал головой. Твердо сказал:
— Психика и жизнь любого землянина неприкосновенны. Это закон для Храмов. Другое дело, что в интересах защиты Земли и ее планов Храмы способны влиять на окружение землян. Но даже в этих случаях Храмы подчиняются прямым приказам, тем более мотивированным. Этим вы воспользовались, проникая в Схедмонский Храм.
— Маэстро, два вопроса… Эрнадо пришел мне на помощь в момент проникновения в императорский дворец под влиянием Храмов?
— Нет. Это было его решение. Но в противном случае Эрнадо прикрывал бы вас помимо своей воли. Храм Тара был готов на вмешательство.
— А моя победа над Менхэмом? На него воздействовали? Замедлили реакцию или внушили ложный выпад?
— Замедлили удар в поединке на базе ВВС Тара. Иначе Лорд не успел бы активировать гранату. А вот в Храме победа была честной, вы победили его сами… Впрочем, подвиг, а иначе его не назовешь, был ненужным. Вам стоило лишь приказать, Сергей.
…Я вспомнил Храм Тара. Шоррэя, умирающего на черном полу дуэльного зала под багровым светом плазменного светильника. И его шепот: «Я понял твою тайну, но слишком поздно. Нельзя было драться с тобой… здесь».
— Он понял связь между Землей и Храмами, Маэстро. Но уже перед самой смертью.
Маэстро довольно кивнул.
— Именно поэтому его требовалось уничтожить. Сверхлюди — это нечто выходящее за рамки целесообразного.
Я не стал спорить. Наверняка у нас были разные понятия целесообразного — но сочувствия к сверхчеловеку Шоррэю я не испытывал. А вот уважения к нему прибавилось. Он оказался тем, кто пошел наперекор Сеятелям-землянам. Пусть даже и не знал об этом.
— Дальнейшее ваше поведение, Сергей, не отличалось разумностью. Вы могли завоевать любовь принцессы… и остались бы в памяти многих цивилизаций как выходец с проклятой планеты, доказавший свое превосходство над обычными людьми. В будущем это послужило бы легкому принятию истины на всех планетах.
Но вы стали искать Землю. Дорогу к ней в обычном пространстве. Мотивы ясны… Но Землю вы найти не сможете.
— Почему? — с яростью спросил я.
— Прошлое уже свершилось, Сергей. Ты не нашел пути, а секта… — Маэстро насмешливо улыбнулся, — не смогла ее уничтожить. Иначе не возникло бы цивилизации будущего, великой цивилизации, покорившей время, создавшей Храмы и тысячи союзных планет…
Маэстро ронял крупицы информации словно скряга, раздающий медяками милостыню перед церковью. Но мне, кажется, хватало и этих крох…
— Маэстро, вы так уверены в своих знаниях о природе времени?
Он удивленным жестом поднял брови.
— А если секта Потомков не уничтожила Землю лишь потому, что их уничтожит мой корабль, мой экипаж? А вдруг визит на Землю на современном корабле пусть даже и пройдет незамеченным, но даст толчок к развитию науки?
Маэстро укоряюще замотал головой.
— Сергей, вы подтягиваете факты… Все будет как было. Сектанты никогда не найдут Землю. А через гипертуннель на Землю не переправить оружия сильнее лучевого бластера. Их кварковая бомба, пройдя через туннельный гиперпереход, станет не опаснее хлопушки. Мы приняли меры безопасности.
— Но они ищут ее по трем опорным маякам! — с отчаянием выкрикнул я. — Остановите же их!
— Сергей, я не знаю, что произойдет с сектантами. Но Землю они не найдет, поверьте. Возможно, их арестует клэнийский патруль, более удачливый, чем предыдущий. Или реакторы пойдут вразнос… Сектанты обречены. Давайте обсудим вашу судьбу.
— Вы уполномочены ее решать? — с иронией спросил я.
— Нет, Боже упаси… Мы с вами — земляне. Оба имеем право на управление Храмами. И, надеюсь, не будем им пользоваться. В конце концов я знаю гораздо больше основных законов, логику поведения Храмов. И могу обернуть ситуацию против вас. Но очень не хочу этого.
Он боялся. Боялся меня — отсталого недоучки с его точки зрения. Так трусил бы пентагоновский стратег, узнав, что красная кнопка российских ядерных сил оказалась в руках крепостного помещика девятнадцатого века, неведомым образом занесенного в век двадцатый…