Планета на прокачку
Шрифт:
Прокопыч глубокомысленно поднял указательный палец:
– Сами себя бойтесь… Ну или по крайней мере остерегайтесь своих необдуманных поступков. Ты, Илья, и поставлен следить за этим на собственной планете…
– Как же я буду следить за целым человечеством? – растерянно произнес Илья. – Я не политик, не телезвезда, я вообще никто…
– Ты – землянин. И этим все сказано. Ну а конкретные моменты мы еще успеем с тобой обговорить. Тут главное восстановить статус-кво…
Последняя фраза Прокопыча
– Я имею в виду, что надо вернуть ваших непрошеных гостей на родину. А Землю – на орбиту. Ну а поскольку ни Машина, ни навигатор в этом помочь нам не смогут, придется полагаться на другие силы…
Илья снова видел эту захватывающую дух картину. Снова его потрясенному взгляду предстало это чудовищное зрелище умирающей звезды. Она выползала из-под ног, и Илья забывал, что он стоит вместе с друзьями на пилотажной площадке в центре собственной планеты, которая приближается к этому зловеще красному монстру.
Ксения, Макар и Виталик, потрясенные, смотрели на приближение звезды. Прокопыч, чуть улыбаясь, следил за их реакцией. Илья уже знал – главное зрелище было впереди.
Земля, маленькая планета, населенная, если говорить прямо, не очень-то и разумными существами, скользила между жуткими щупальцами звездной плазмы, а люди на ее поверхности за своими повседневными делами не желали замечать происходящего. А если бы вдруг и заметили – то не поверили бы. Трудно удивить человечество, избалованное фильмами режиссера Лукаса…
…И тут Ксения пораженно ахнула. Она изо всех сил вцепилась в плечо Ильи, будто бы именно он нуждался в проверке – спит ли он или же бодрствует и наяву видит нечто невообразимое.
Макар с Виталиком лишь мельком переглянулись, продолжая жадно пожирать то, что представало их взглядам.
…С этой высоты поверхность звезды уже казалась совершенно плоской, словно они летели над раскаленной равниной экзотической планеты. И на этой равнине, глядя прямо на них, сидел ОН.
Гигантский, невообразимо огромный РЕБЕНОК.
Нет, не ребенок даже – младенец. Такой, что только-только научился самостоятельно сидеть и делать простейшие движения. Младенец улыбался и тянул к ним ручонки, словно приближающаяся планета была просто-напросто красивой игрушкой…
На немые вопросы друзей Прокопыч ответил сам. Правда, заговорил он, обратившись сперва к Илье:
– Помнишь, я предлагал взглянуть тебе на ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ? Смотри…
Илья смотрел. Смотрел и не верил своим глазам.
Как просто… Ну как же он сам не догадался…
Обратный прогресс. Путь назад. Путь в самое лучшее состояние, состояние абсолютной чистоты и свежести, путь к вечной юности, не омраченной ни опытом, ни знаниями, ни заботами…
Видимо, цивилизации надо пройти действительно огромный
Надо просто создать такие условия, когда это совершенное с их точки зрения состояние будет поддерживаться само собой и бесконечно долго…
И какая чепуха все эти достижения мысли, мгновенные перемещения в пространстве, звездные гонки и интриги, когда действительно высшее состояние – это так просто. Это то, что ощущает в своей жизни каждое живое существо. Но то, что уходит безвозвратно, оставаясь лишь в мечтах и сладких снах о забытом детстве…
Всего лишь сладкий намек на бесконечную жизнь, бесстрашная жажда будущего, совершенно искренняя радость и бесконечная вера в собственную защищенность и абсолютную значимость – все, что собралось в этой счастливой детской улыбке…
Вот оно – представление Мэтров об абсолюте, вот оно – достижение высшей точки развития.
И как же странно видеть, как это самое совершенное существо во Вселенной бессмысленно хохочет, бьет по раскаленной поверхности пухлыми ручками, становится на четвереньки, падает и снова садится…
– Смотрите, смотрите, – тихо, будто боясь потревожить Мэтра, сказал Прокопыч. – Это интересно.
Гигантский ребенок чуть заторможенным движением взял с поверхности длинную тонкую трубочку, обмакнул ее в вещество звезды, которое казалось теперь густым и податливым, словно вулканическая магма. Он поднес противоположный конец трубочки к пухлым губам и дунул в нее.
Множество радужных пузырей взмыло вверх, кружась над младенцем и вызывая у того восторг и заливистый смех. И смех этот странным образом был слышен здесь, на пилотажной площадке – смех совершенно нормального земного ребенка!
Один из пузырей приблизился к наблюдателям.
– Ничего не напоминает? – чуть улыбнувшись, спросил Прокопыч.
Илья напряженно всматривался в застывающую в вакууме поверхность и начинал узнавать…
Горы и впадины, трещины и равнины, бескрайние пустыни и белый налет на полюсах…
– Планета! – выдохнул Макар.
– И еще! И вот! – воскликнул Виталик.
– Теперь вы понимаете… – произнес Прокопыч.
Илья все еще отказывался понимать. Он только крепче прижимал к себе Ксению, а Земля со своими четырьмя Лунами уже каталась в ладошке восторженного звездного младенца…
Что было дальше? Илья не смог бы рассказать достоверно. Да и никто из них из всех, пожалуй, тоже. Все были слишком потрясены увиденным и пережитым, чтобы помнить детали.