Планета обезьян. Истории Запретной зоны (сборник)
Шрифт:
Когда он вышел на крышу, солнце уже заходило, опускаясь за горизонт и гудя, словно рассерженный жук. Казалось, его красный диск плавится и превращается в растекшуюся лужу света там, где небо встречается с землей.
Таул оглядел другие развалины – древние могилы древних людей. Обращенные к солнцу стены до сих пор отражали яркий свет, а противоположные казались темно-лиловыми. Тени из синих превращались в фиолетовые, затем в черные как смоль.
Таул повернулся на восток, пытаясь разглядеть дорогу. В последних лучах солнца он заметил темно-зеленую полосу листвы там, где начиналась
Они вышли в путь до зари. Таул рассказал остальным про зелень, чтобы приободрить их. От развалин они прошли мили две по голой местности, после чего началась сухая трава, с шипением шуршащая у них под ногами. Изменился и воздух. Теперь он не был таким сухим, и в нем ощущался запах влаги и чего-то живого.
– Деревья, – в восхищении произнесла Арния.
Таул кивнул.
Это и в самом деле оказались деревья. Перед ними постепенно открывалась долина с густым лесом и сочными тенями под изумрудно-зеленым покровом. Лес казался таким живым – живее всего, что они видели за свою жизнь. Казалось, что быть настолько живым даже неприлично.
Таул шел впереди, держа винтовку наготове. Они вошли в густые заросли кустов, над которыми плясали пятна солнечного света, проникавшего сквозь листву. Земля здесь была влажной и темной. В свежем воздухе пахло смолой и соком растений. Над их головами кружили и жужжали маленькие насекомые; каждый раз, когда мимо них деловито проносился жук, все, даже Котте, невольно улыбались.
Таул же ощущал, как внутри него с каждым шагом все сильнее нарастает напряжение. Уж слишком шумным оказался этот лес. Под дуновением ветра листья постоянно шелестели, словно перешептываясь между собой. Ветви скрипели. Время от времени что-то щелкало или раздавалось какое-то глухое постукивание. Таул предположил, что эти звуки издают роющие норы и строящие себе убежище насекомые или даже птицы, о которых он слышал, но которых никогда не видел.
Шум мешал ему оставаться настороже, и он вздрагивал при каждом постороннем звуке. Ему хотелось, чтобы лес замолчал, и чтобы можно было слышать только то, что действительно важно – звуки, говорящие о приближении угрозы.
А в том, что лес опасен, не оставалось сомнений. Об этом его предупреждали старейшины. Лес кишит жизнью. Здесь много ресурсов – пищи, воды, древесины, почвы. За эти ресурсы ведут борьбу все три расы. Вероятность встретить здесь чужаков гораздо выше, чем в любом другом месте.
– Не спешим, – обратился он к паломникам. – Не торопитесь, держитесь за мной.
С этими словами он проверил затворный механизм и магазин винтовки, что делал каждый день с тех пор, как они покинули западные земли, но теперь он понимал, что это не просто обычная мера предосторожности.
Около часа они шли молча. Потом Арния сказала:
– Кто-то говорит.
Остановившись, они прислушались. И в самом деле, издалека доносилась чья-то речь, но слов было не разобрать.
– Ждите тут, – приказал Таул.
Подняв винтовку, он двинулся дальше, в направлении звуков, используя деревья в качестве прикрытия. Трудно было сказать, что это за звуки – возможно, чьи-то голоса.
Потом он понял, что это вовсе не голоса.
Перед ним протекал широкий и быстрый ручей, петлявший между деревьями и впадавший в спокойное мелкое озерцо или большую лужу. Посреди водной глади, словно острова, возвышались освещенные солнцем камни. Озерцо окружали деревья, но их листва не скрывала лучей яркого солнца, освещавших середину озера. На открытом пространстве на поверхности воды сновали какие-то букашки. Время от времени раздавался всплеск и по зеркальной поверхности расходились круги волн.
Таул опустился на колени возле самого края водоема и зачерпнул горстью воду.
Вода была холодной и горькой, с привкусом минералов и сорняков, но вместе с тем чистой и свежей.
Он вернулся к остальным.
Вылив затхлые остатки, они наполнили фляги свежей водой. Арния напела мелодию гимна и склонилась, восхваляя Бога за его доброту, альфу и омегу. Калио снял перчатки, промыл в воде свои руки с нарывами и отвернулся, чтобы снять маску и промыть свое истинное лицо. Котте нашел ягоды и орехи, которые казались съедобными, и принялся наполнять свой заплечный мешок.
Таул стоял на страже. Рядом с ним неожиданно выросла Арния.
– Кто-то приближается сюда, – сказала она.
Таул нахмурился.
– Я их чувствую, – дотронулась она до своего лба.
– Предупреди остальных, – сказал Таул.
С помощью своего внутреннего огня она предупредила Калио и Котте без слов. Все четверо поспешили скрыться в кустах под деревьями, сбившись в кучу. К ним вернулся страх.
Калио тяжело и взволнованно дышал. Ему пришлось в спешке бросить свои водные процедуры, и он до сих пор поправлял маску, чтобы не потерять достоинство. Руки его были мокрыми, с рукавов балахона капала вода.
На дальней стороне озера между деревьями показались какие-то существа. Дикие люди, грязные и замотанные в звериные шкуры. На западе таких людей странники видели нечасто. Говорили, что на востоке их гораздо больше. Это были остатки Первой расы, изначальные творцы, потерявшие разум. От них произошла Вторая раса, к которым принадлежал Таул с товарищами – те, кто обладал знаниями и памятью, кто сохранил способность мыслить и обрел дар огня, а благодаря ему и внутреннюю сущность, угодную Богу.
Дикие люди подошли к озеру. Трое мужчин и одна женщина. В руках они держали копья – простые заостренные палки. Никто из них не говорил, ни вслух, ни внутренне, потому что они не умели. Они были немыми. Ручей и то казался разговорчивее.
Люди крадучись прошли вдоль берега, а потом двое мужчин перепрыгнули на плоские камни в воде, вглядываясь в водную гладь.
– Что они делают? – прошептала Арния.
Таул пожал плечами.
– Спугнуть их? – спросил Котте.
Таул сразу понял, о чем идет речь. Представители Первой расы крайне восприимчивы к внушению. Сосредоточившись на своем внутреннем огне, Котте мог бы заставить их увидеть столб пламени, вспышку молнии, или что-то еще похуже. А воображения Котте было не занимать. Он бы точно сотворил видение, которое заставило бы диких существ в страхе броситься прочь сломя голову.