Планета под замком
Шрифт:
Главная заслуга в этом деле, разумеется, принадлежит Яну, который проделал огромную работу. Ему приходилось действовать примитивными методами, но зато успех был обеспечен. Ян показывал Кириллу какой-нибудь наиболее часто встречающийся знак на слюдяной пластинке и не отступал до тех пор, пока не становилось ясным его значение. Забавно было смотреть на них.
Полли не уставал потешаться над муками Яна. Чтобы объяснить какое-нибудь абстрактное понятие, филолог устраивал целые представления глубоко дышал, притворялся
– Если так будет и впредь продолжаться, - говорил Полли, - то с окончанием этого дела наступит конец и некоему польскому филологу.
Но Ян был неутомим. Он записывал голос Кирилла, пытался ему подражать, целыми часами упражнялся в произношении того или иного звука, пока наконец не одолевал его. Остальное было легче. Скоро электронная машина систематизировала все основные знаки.
Например, волнистая линия была основным элементом знаков, обозначавших воду, море, реку, дождь и все, относящееся к воде.
Итак, однажды вечером электронный мозг перевел содержание первой слюдяной пластинки. Разумеется, перевод нуждался в осмыслении, во многих местах он был лишен всякой логики, но все же это было первым проникновением в цивилизацию чужой планеты. Эта пластинка сообщила нам о людях, которые живут в большом населенном пункте. Им грозила опасность. Cлoва "страдание", "болезнь", "мука", "тоска" встречались здесь особенно часто, слово "смерть" - тоже. Затем следовало географическое описание нашего острова, говорилось о местном населении, о пустынной равнине, об одном мальчике...
– Это что-то вроде дневника, - сказал Полли.
– Верно, - согласился Ян, - но среди пластинок есть немало исписанных другой рукой.
– И о чем в них говорится?
– спросил я.
– В них дается описание самых различных заболеваний, - сказал Ян. Покойный, очевидно, был врачом.
– Или ипохондриком, - вставил Полли.
– Ты почти прав, Полли. Он, действительно, жил угнетаемый страхом, он боялся только одной болезни - кори. Из-за нее он и бежал сюда, на остров. Он искал здесь спасения, но нашел свою гибель.
– -И обо всем этом он пишет на слюде?
– не поверил Пблли.
– Нет, разумеется. Некоторые вещи мне объяснил Кирилл. В стране, где жил этот пришелец, свирепствовала эпидемия, и он бежал сюда. С ним было еще несколько человек. Одни умерли, двое вернулись обратно,
– Значит, лодки уже нет, - разочарованно произнес Александр.
Полли махнул рукой.
– Хватит с твоими лодками. Только об этом и говоришь.
– Надо же нам как-то добраться до континента.
– Придумаем что-нибудь, Саша, не горюй, - сказал я.
На следующее утро Роберт разбудил меня.
–
– В чем дело?
– Где Саша с Яном?
– возмущенно продолжал Полли.
– Откуда я знаю.
Оба приятеля исчезли. Их не было ни на корабле, ни в окрестностях. С ними исчез и Кирилл.
– И это называется дисциплина! Каждый делает, что ему вздумается, ворчал физик.
Напрасно мы ждали их возвращения. Спустя два часа Полли заявил:
– Не разрешите ли вы своему единственному верному члену экипажа позавтракать? Я не в состоянии ждать их до завтрашнего дня.
Мы пошли в столовую. Там на столе лежала записка: "Ушли к морю. Вернемся через неделю. Не волнуйтесь за нас. Александр."
– Ага!
– вспыхнул Полли.
– Одни будут загорать на пляже, а другие сторожить эту груду лома. Недурно! Теперь ты видишь, что я был прав, когда говорил, что все славяне поначалу анархисты!
– И он разразился целой речью о дисциплине и обязанностях экипажа.
– Давай не будем по крайней мере отрицать, что эта разведка необходима, и ее давно :надо было уже предпринять, - сказал я.
Физик только махнул рукой и ушел в свою кабину.
Очевидно, он по-настоящему рассердился. За целых два дня не вымолвил ни слова, а потом раскричался:
– Если хочешь знать, я тоже хотел пойти к морю.
Я как раз собирался предложить такую вылазку. Откуда я мог знать, что они учинят такое безобразие! Чтоб они натерли себе мозоли на пятках!
– Роберт, ты ребенок, самый настоящий ребенок!
– сказал я.
– Возможно, дорогой, возможно . . . Даже больше, я невинный младенец...
– Вместо того чтобы томиться и негодовать, займись каким-нибудь полезным делом! Тогда и время пролетит незаметно.
– Какой мудрый совет!
– прорычал Полли и снова надолго умолк.
21 ноября
Наступил вечер восьмого дня с тех пор, как Александр с Яном ушли к морю. Мы уже начали тревожиться. Полли целый день что-то чертил на листках блокнота и был в мрачном настроении. Когда я спросил его, что он делает, он ответил, что составляет ребус для туземцев. И только я решил сцепиться с ним - просто так, чтобы рассеяться, - снаружи послышались голоса Яна и Александра.
– Я обижен на них, запомни это! И не желаю их видеть, - сказал Полли и направился в свою кабину, но проходя мимо люка, вдруг остановился.
– Кретины, чокнутые бродяги, блуждающие кванты...
– восторженно ругался питомец Кембриджа.
Усталые, потные и довольные, Александр и Ян поднялись в звездолет. Следом за ними вошел Кирилл.
– Анри, ты сердишься?
– спросил с виноватым видом Саша.
Я нахмурился.
– Об этом после. Сначала расскажите о вашем путешествии ... Ян, что у тебя с ногой?