Планета Скарсида
Шрифт:
— А что хотел бы ты, Максюта Мечтательный, поиметь от меня в качестве подарочка?
Промолвил тут Максюта Искренний, как на духу изложил, как исповедался:
— А то хочу я, хозяин-батюшка, чтобы был я на земле своим один правитель лишь, и чтобы всё в земле моей молоком и мёдом источалось бы, да чтобы мясо на земле моей само родилось да в лапы угождало. И чтобы было во всём изобилие великое — во всём привольность и во всём приятство.
— Какой ты, Максюта, однако, праведник! — удивился пришелец черномастный. — А не скучно тебе будет, полосатый мой,
— Вот это я как раз и мыслю, хозяин-батюшка. И вот что я придумал: оно само ведь как-нибудь получится. Чего войны желать — она сама придёт.
— Ох, мудрый ты, Максюта! Пошли за то со мной, посмотрим, как у тебя получится твоя задумка.
Песнь пятая
Отпил Максюта Мудрый волшебной воды и очутился точно в таком месте, как хотел. И был послан с ним на ту прекрасную планету посланник от звёздных путешественников — белый кот по имени Цицерон. Надо сказать, прониклись они друг ко другу дружбой и целый день ходили вместе, осматривая сей кошачий заповедник и давая названия всему, что находили.
И оказалось всё истинно так, как хотел Максюта Прозорливый — планетка в самом деле оказалась раем обетованным. И молока там было в изобилии, и мёда — всё росло прямо на деревьях. И мясо там само собой родилось в яйцах, и сливки с мёдом, и зайцы хлебные и много прочего чего другого. И ходили Максюта Креативный со своим другом Цицероном и беседовали в рощах тех райских.
— А что, Максюта, не назвать ли нам как молочное дерево, дающее такое чудное молоко?
— А вот и назовём его мумуровой.
И росли в том саду райском дерева особенные, и назвал их Цицерон пурпурной алахохой, и объедали с них листья белые ленивцы. И что особенно приятно, была на той планете вечная ночь, ибо был Максюта Счастливый котом, а коты обожают ночь.
И придумывал Цицерон Остроумный всякие иные вещи и сообщал о том Максюте Мудрому и повелевал тот быть так, и становилось. И ходил он и смотрел и видел, что то хорошо.
Песнь шестая
И вот, когда Максюта Миротворец однажды отдыхал со своим верным другом Цицероном среди кустов люлярвы и подманивал листьями гукки рыбу, спросил его беломастый Спутник:
— А что, Максюта, не поселить ли тебе в сем саду кого ещё?
— Кого ж ещё? — спросил Максюта Благосклонный.
— А сотвори себе по образу своему и подобию своему разномастых котов и кошек, владей ими и приказывай им, и учи их всяческой премудрости. И будут восхвалять тебя и почитать тебя, как создателя Скарсиды.
И подумалось Максюте Одинокому, что хорошо бы сотворить себе кошку, а прочих пока сотворять не надо. И захотел он кошку, и появилась кошка, и звали её Барбариска.
— У меня есть кошка. Пусть и у тебя будет кошка. — сказал Цицерону Максюта Щедрый.
— А мне не надо кошки. — ответил приятным голосом Цицерон. — Я обожаю мудрость и стремлюсь к вечному. Мне и
Тогда пожелал Максюта Благонравный себе вторую кошку. И стали они плодиться и размножаться, и не было другой такой планеты, где было бы всё так чудно и справедливо устроено. И пошёл от них народ и стал плодиться и размножаться и населять места пустынные. И были все они нравом кротки, и лицами приятны. И видел Максюта, что это хорошо.
И ходил среди народа Цицерон и придумывал откуда что берётся. Придумал он, откуда берутся на земле Скарсиды мясные и сливочные яйца, и появились тогда звери, что их сносили, ибо птицы не нравились Максюте своими громкими голосами и манерою летать. И опять же было всё это хорошо.
Песнь седьмая
И вот раздался голос с неба, говорящий:
— Всё ли ты получил, Максюта, что хотел?
— Всё, Господи. — ответил Максюта.
— А не желаешь ли, Максюта, ты покинуть свою дивную планету.
— Никак нет, Господи. — отвечал Максюта Кроткий. — Ни в коем разе не хочу, мне нравится здесь.
— А нет ли у тебя каких иных желаний? — спросил голос.
— Позволь, с кем-нибудь посоветоваться, батюшка. — разумно отвечал Максюта Осторожный.
И пошёл он к кошке Барбариске и спросил её:
— Не хочешь ли ещё чего, душенька моя?
— Нет, котик мой. — скромно отвечала она. — Всё у меня есть.
И пошёл он к другой своей кошке и спросил её:
— А ты чего ещё желаешь, дорогая?
— Ничего мне более не надо, повелитель, ибо всё я имею.
И обошёл Максюта Повелитель весь свой народ и каждого спрашивал:
— Всего ли вам в жизни довольно, дети мои?
И все отвечали:
— Всего довольно, батюшка.
И подошёл он к Цицерону и спросил:
— Всего ли тебе довольно, друг мой?
И отвечал Цицерон:
— Мне скучно.
— Отчего же тебе скучно, Цицерон?
— Уж больно всё хорошо. Нет здорового духа борьбы. Слишком уж идеально общество.
— Что же делать? — мучительно спросил Максюта, страдая при мысли, что не всё так хорошо в его королевстве.
— Нужен умеренный конфликт. — сказал Цицерон.
— А как он выглядит? Ты мне объясни — я пожелаю.
— Мне очень жаль, мой друг. — ответил Цицерон, — но ты и конфликт — вещи несовместимые. Ты просто ангел кошачий, и других, подобных тебе, нет. Мы придумали настолько идеальный мир, что просто некуда деваться. Я так не могу. Я отправляюсь во внешний мир — искать конфликта.
— Дружочек мой! — со слезами сказал ему Максюта Бесконфликтный. — Когда найдёшь эту штуку, обещай мне, что пришлёшь маленько.
— Я обещаю. — пообещал Цицерон. — Маленько пришлю. Но больше не проси — штука уж больно непростая, и достать сложно.
— Придёшь ли ты к нам когда-нибудь? — спросил Максюта Друголюбивый.
— Да, когда-нибудь приду. Надо будет посмотреть, как вы тут развиваете конфликт.
И с этими словами он встал на задние лапы и начал возноситься, осветившись светом.