Планета смертной тени
Шрифт:
– Ут-Ташан сказал, ты уже ел мясо и после этого тебе в дороге стало плохо, ага. Тебе нужно другое лекарство, ага.
Шаман протянул Дику-18 большую, глубокую миску, наполненную зеленым пюре, сдобренным темно-коричневым соусом, пахнущим, как мореный дуб.
– Что это? – недовольно поморщился Дик-18.
– Это тебе вместо мяса. – Юм-Памарак ткнул в миску с пюре гладко оструганную щепку, заменявшую аборигенам ложку. – Ага. – На лице у шамана ни тени улыбки, ни намека на шутку.
– Называется диетическое питание, – улыбнулся за него Дик-33.
– Нет, так дело
– Хорошо, ешь мясо, – с удивительной легкостью согласился Юм-Памарак. – Ага! – Шаман показал человеку длинный, костлявый палец. – Но – помни о смерти, ага.
– В каком смысле? – насупился Дик-18.
– А это уж как знаешь, – оскалил большие желтые зубы шаман. – Ага.
Дик-18 с тоской посмотрел на поджаренное до румяной корочки мясо, что еще оставалось на блюде, обреченно вздохнул и поставил себе на колено миску с зеленым пюре.
Следуя примеру аборигенов, Дик-33 подцепил пальцами щепоть отваренных зерен и отправил их в рот. То ли после долгой диеты еда казалась ему необыкновенно вкусной, то ли местные жители и в самом деле были непревзойденными кулинарами, только Дик-33 решил, что он никогда в жизни не ел ничего более изысканного. Хотя, с другой стороны, он ведь мало что помнил из прошлой жизни.
Юм-Памарак присел на корточки и тоже потянулся за кашицей из зерен. Дик-33 предупредительно подал ему блюдо. Шаман взял горстку кашицы и положил ее в рот.
– Эта еда называется сифар, ага.
– Очень вкусно. – Дик-33 подождал, когда шаман возьмет еще горстку сифара, и поставил блюдо на место. – И что же, нам теперь каждый раз перед тем, как есть, нужно принимать лекарство?
– Нет, – качнул головой Юм-Памарак. – Только до тех пор, пока ваши внутренности не привыкнут к новой еде, ага. Юрий рассказывал, чем вас обычно кормят, ага. Наверное, у вас очень плохо с едой, ага?
– По-разному. – Дик-33 сделал неопределенный жест рукой. – А что за болезнь не позволяет Юрию присоединиться к нам?
– Он сам расскажет, ага. – Дику-33 показалось, что шаман уходит от ответа. – Я такую болезнь лечить не умею, ага. Я сделал все, что мог, но Юрий все равно скоро умрет, ага.
– Как скоро мы сможем покинуть это празднество?
– Ты не любишь веселье и вкусную еду? – с показным удивлением посмотрел на человека Юм-Памарак. – Ага?
– Люблю. Но сейчас для нас важнее поговорить с Юрием.
– Понимаю, ага, – Юм-Памарак бросил взгляд на вождя, который что-то нашептывал на ушко молодой девице, сидевшей рядом с ним на корточках. – Думаю, вы уже соблюли необходимые меры приличия, ага.
– И что теперь? Мы должны попросить у вождя разрешения удалиться?
– Просто вставайте и иди вон в ту хижину. – Шаман пальцем указал направление. – Ага.
– А Сапа-Ташан не обидится?
– Нет, у нас так принято, ага. Но потом вам нужно будет вернуться и вместе с вождем закончить трапезу, ага.
– И как долго будет продолжаться трапеза?
– Пока вы не вернетесь, ага.
– Ну, хорошо. – Дик-33 поднялся на ноги и тронул приятелей за плечи. – Пошли.
Но,
– Ты с нами не пойдешь? – спросил Дик-33 у шамана.
Юм-Памарак взял с блюда кусок мяса и завернул его в тонкий зеленый лист.
– Сейчас я вам не нужен, ага.
– Я хотел поговорить с тобой про имена…
– Потом, ага, – махнул рукой Юм-Памарак. – Потом, ага, – и впился зубами в сочное мясо.
В уголке рта у шамана выступила капелька сока, красного, похожего кровь.
Дик-18 подошел к указанной шаманом хижине и в нерешительности замер перед завешенным дверным проемом. Постучаться или так войти? Дик-18 кашлянул в кулак и бровью сделал знак приятелю. Дик-33 приложил ладонь к нагретой солнцем, шершавой стене.
– Юрий!
– Заходите.
Голос тихий, чуть хрипловатый, как будто усталый.
Дик-33 пригнулся, отвел в сторону циновку и заглянул внутрь.
Полоска света, скользнувшая через образовавшуюся щель, точно лезвие, распорола тьму, царившую в помещении. Четыре небольших окошка, через которые свет должен был проникать в дом, были плотно завешены. Пылинки, как искорки, мерцали в луче света. Внутреннее пространства хижины не было разделено. Центр одной большой, круглой комнаты оставался свободным, а возле стен были свалены какие-то вещи.
Дик-33 посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать того, кто предложил им войти.
– Я здесь.
То, что Дик-33 поначалу принял за груду тряпья, оказалось человеком, с головой укрытым широким покрывалом и неподвижно сидевшим у стены.
– Простите, что не вышел к вам, но я не переношу солнечный свет… – говоривший зашелся в приступе удушающего кашля. Откашлявшись, он утер губы краем покрывала. – Сейчас мне даже на ноги подняться не под силу… Раньше случались улучшения… А теперь… Не бойтесь, моя болезнь не заразна… Впрочем, – Дику-33 показалось или Юрий действительно усмехнулся, – если смерть называть болезнью, то все человечество неизлечимо больно. Не так ли?.. И только нам с вами… Да проходите, присаживайтесь… Надо думать, нам есть о чем поговорить.
Гости сели на пол неподалеку от больного.
Глаза привыкли к полумраку. При более внимательном осмотре помещение, в котором они оказались, не производило впечатления жилого. Скорее всего, его использовали как склад для хранения вещей, которые в ближайшее время вряд ли кому понадобятся. Больной же сам выбрал его в качестве обиталища, дабы видом своим скорбным не смущать жизнерадостных аборигенов.
– Меня зовут Тридцать Третий, – представился гость.
– Юм-Памарак говорил, что вы не стали придумывать себе имена, – устало кивнул больной. – И это правильно. Мы в свое время поступили иначе… Как только мы поняли, что не можем ничего вспомнить из прошлой жизни, сразу стали придумывать имена… Мы тогда еще не понимали, что новое имя – это другая жизнь. Значит – к старой уже не вернуться… – Юрий говорил медленно, часто делая паузы, которые были нужны ему, чтобы перевести дыхание. – Где вас высадили?