Плащ душегуба
Шрифт:
– Единственный, кого вы сможете обаять, – ваш ручной гиппопотам.
– Это ты в точку, старина! – радостно ухнул Рузвельт, снова ничуть не заметив ядовитого выпада.
Калеб покачал головой. Неожиданно из фойе послышался знакомый голос гориллы:
– Здорово, братва…
– Еще гости! Вот будет весело! – воскликнул Тедди.
– Спенсер? Рузвельт? – Это была Лиза.
– Назад! – взвыл Калеб. – Ради бога, мэр, накиньте на себя хоть что-нибудь к приходу дамы.
Рузвельт едва успел обернуться в шкуру зебры, как в оранжерею влетела Лиза.
– Вам стоило бы запирать
– Да, я знаю, тут в моей оборонительной системе брешь.
– У тебя все в порядке? – спросил Калеб. – По телефону у тебя был очень напутанный голос.
Если его забота и тронула Лизу, то виду она не подала. Во всяком случае, присутствие Калеба, похоже, заставляло ее изображать «железную леди».
– Сегодня утром в редакцию для меня пришло письмо. Оно подписано Джеком Веселым Крушителем. Мне кажется, вы оба должны на него взглянуть.
Лиза протянула письмо Калебу. Пока тот читал, ее внимание привлекло ярко-розовое пятно справа. Тедди усмехнулся и помахал ей розой. Она улыбнулась в ответ, затем снова неторопливо перевела взгляд на Калеба.
– Ну, все! – сказал Калеб, дочитав письмо. Он опустился на одно колено, извлек свой мобильный телефон, откупорил бачок, открыл фляжку с керосином и начал заправлять аппарат.
– Что ты делаешь?
– Звоню в участок. Вызываю вооруженного охранника, чтобы отвести тебя домой. Он будет рядом с тобой днем и ночью.
– Я готов пойти добровольцем! – сказал Тедди и промурлыкал: – Правда, я не в форме…
– А мне дадут право голоса, Калеб?
– Ты выходишь из дела. Это слишком опасно. Я не могу подвергать риску гражданское лицо.
Калеб постучал пальцами по донышку фляги, пытаясь вытряхнуть из нее остатки топлива.
– Тпру, полегче! Я думал, мы закрыли эту тему еще вчера, – громогласно вмешался Рузвельт, поддергивая шкуру зебры и сходя со своего места. – На сегодня хватит, Франсуа, спасибо.
Он протянул художнику деньги.
Уходя, Франсуа вполголоса сказал Калебу:
– Проще выскребать китовые горбы на свечной фабрике.
– Позвольте-ка взглянуть на это дурацкое письмо, – сказал Рузвельт. – Я решительно уверен, что пугаться нет причины.
Он нацепил очки, прокашлялся и начал читать.
Элизабет присела рядом с Калебом.
– Про тебя и Тедди здесь тоже сказано, не только про меня! Я знаю, что я тебе небезразлична, но ты не можешь так поступить!
– Могу и поступлю. И мои чувства здесь ни при чем, я не позволяю им вмешиваться в мою работу.
– Я слишком хорошо знаю тебя, Калеб, – сказала Лиза, – И если есть что-то, над чем ты не властен, так это твои чувства.
– Матерь Зимбабвийская! – ахнул Рузвельт.
Пожилой мэр побледнел, словно призрак. Что-то в этом письме явно расстроило его.
– Неужели человек и впрямь может до такого додуматься?
Лиза взяла письмо.
– Этот извращенец угрожает нам троим, но написал он мне. Не тебе, Калеб, а мне. И могу поспорить, эти письма прекратятся, как только меня выведут из дела.
– А ты и так не в деле. Ты репортер, а не полицейская…
– Это ты верно заметил.
– То есть?
– Я репортер. И именно в качестве репортера
Она собралась уходить.
– Стой! – приказал Калеб. Он поднялся и перебросил свой тяжеленный мобильник через плечо. – У меня весь керосин вышел. Я… гм… остался без связи. Тебе придется побыть со мной, пока я не найду кого-нибудь, кто сможет о тебе позаботиться.
Лиза с улыбкой обернулась и потянулась, чтобы обнять его.
– Я знала, что небезразлична тебе!
– Хорошо, хорошо, давай не будем терять голов, – сказал Калеб, принимая объятие, но держа руки по швам.
– Ой, не надо про головы, – сказал Рузвельт, потирая шею. – Мне и так еще несколько месяцев будут мерещиться штопоры и яйцерезки.
Калеб принялся вышагивать взад-вперед.
– Итак, вернемся к делу. Он шарахнул по голове Беззубую Старушку Салли. Затем вырядил ее в какой-то клоунский наряд. Я определенно вижу связь между этим и упоминанием Ряженых в нацарапанном на стене послании.
– Возможно, – сказала Лиза. – Только это не обычный клоунский костюм.
– В письме он угрожает нам троим и предупреждает, чтобы мы держались подальше. Но в то же время он заявляет, что сегодня ночью собирается убить снова в качестве подготовки к ритуальному убийству, которое планируют Ряженые. По его словам, оно произойдет завтра в полночь. Да еще эти странные стихи:
Ерд, Ерд, Матерь-Земля, Слава тебе, матерь людей. Будь плодородна в объятьях смерти, Полнись едой на благолюдей. [12] P.S. Рузвельт – жирный обезьян. P.P.S. И почему Рузвельт такой толстый? P.P.P.S. Рузвельт может поцеловать меня в…12
Ерд, Ерд, Мать-Земля… – древнее англосаксонское заклинание, едва ли не единственный известный текст, в котором упоминается Ерд – персонификация земли в скандинавской мифологии. Здесь формула заклинания изменена; в оригинальном тексте говорится об «объятьях бога», а не об «объятьях смерти». (Прим. ред.)
– Ну и дальше в том же духе.
– Толщина одного – худоба другого, – заявил Рузвельт. – Того, который… гм… еще толще.
– Он явно хочет, чтобы мы занялись этим делом, однако не дает никакой зацепки, где состоится ритуальное убийство. Но почему?
– Возможно, он просто морочит нам голову, – сказал Рузвельт. – У маньяков-убийц превосходное чувство юмора, по крайней мере я так слышал.
Он разломил апельсин и кинул несколько долек сквозь прутья клетки индейцу.