Плащ и галстук
Шрифт:
Не до неё. Первым делом — Данко. Вася. А значит — Сидорова, которая всегда знает, где он.
В медпункте всё было вверх дном, засыпанная побелкой Сидорова лежала на кушетке и орала, спрятав лицо в ладонях. Превратившись, я прикрикнул на нее, а затем выдал пару легких оплеух, чтобы привести в чувство. Шмыгнув носом, девчонка крикнула, что ощущает Васю у домика Викусика, а затем визгливо разоралась матом, увидев, как я превращаюсь в туман и вылетаю в окно.
Не до нее.
Пионеры и их вожатые со всех ног драпали к санаторию, подгоняемые инструкторами. Бросив на
— Витя! — несмотря на «помехи», идущие от головы мальчика, сразу опознала меня Вика, — Уведи его в главное здание! Там бомбоубежище!
— Знаю! Держись! Дом крепкий! — отрывисто пролаял я, выдирая Данко из-под укрытия. Тот ошалело цеплялся за подругу, а обернувшись на меня, так и вовсе попробовал удрать. Винить его было нельзя. Я без маски, да еще и голый, да еще и выбритый, где не надо — зрелище не для детей.
В два прыжка залетев внутрь здания через окно с пацаном подмышкой, я потратил еще несколько секунд, чтобы доставить его к убежищу, чья скрытая ранее дверь была сейчас нараспашку. Трое вооруженных карабинами инструкторов, насыщая атмосферу живительным матерком, загоняли внутрь детишек. В их число я и воткнул Васю, после чего, вывернувшись из загребущих рук Акметбеджанова, чье имя, по-моему, не знал никто, поскакал на крик Окалины, от которого дрожали уцелевшие стекла. Майор, вооруженная здоровым пулеметом незнакомой мне конструкции, курила на крыше. Возле неё стояли хмурые вооруженные автоматами женщины Цао.
— Изотов, — хрипло проговорила майор, — Смотри вверх.
Я задрал голову. Небо, солнце, облака, улетающий самолет. Черные… точки? Десяток? Два? Три?
— Видишь? — продолжила Ржа, — Это десант. По нам отработали сначала ракетами, те перехватили, потом артиллерией, теперь десант.
— Какие будут указания, товарищ майор? — вытолкнул из горла я, озираясь по сторонам. Ситуация была говно, очевидно. Мы глубоко на территории Союза, какая, нахер, артиллерия, вы что, смеетесь? Какой, в жопу, десант?! Какая, сука, ракета?!! Что еще…
— Хватит лупать глазами, — резко проговорила майор, вертя головой по сторонам, явно пытаясь определить, откуда может идти основная опасность. Её мокрые волосы выглядели огромной неряшливой тряпкой, — Взлетай и кончай их. Это простые люди. Они пролетели над ограничителями. Бегом, лейтенант! Ни один не должен приземлиться! И бойся гранат!
Охренеть, дайте две.
Возмущение, охренение, поза разгневанного кабачка? Отнюздь. Взлетаю и пру на сближение с десантом противника. Не Сидорова же. Думать будем потом, а пока работаем по выделенному фронту.
Предупреждение Окалины оказалось очень кстати — простые люди обладали простыми ручными гранатометами с очень непростыми гранатами, которыми начали меня осыпать сразу же, как поняли, что я ни разу не тучка. Увернувшись от первых пяти выстрелов, я продолжил набирать высоту, глядя на то, как вояки лихорадочно возятся со своими пушками. Видимо, выставляют время детонации, предыдущее было слишком велико, взрывы раздались слишком поздно.
Что хорошо в бытие формы Великого Белого Глиста — она достаточно узкая, если речь идёт о воздушном бое. А я своим псевдотелом оперирую довольно ловко, так как вижу из каждой его точки, свободно определяя траектории гранат. Впрочем, огненные разрывы в воздухе очень неприятно дергали мою не очень устойчивую к подобным встряскам тушу, поэтому, заняв высоту прямо над десантниками, я пошёл в атаку, превратив себя в четверку соединенных в одном месте туманных щупалец.
…да какая там атака. Вытянуть вперед свою псевдоподию, да сжать на секунду парашютный купол, заодно измазывая его в слизи, только и делов. Пара секунд и человек продолжает полёт к земле, размахивая конечностями и вопя. А иногда и разными кусками, потому что некоторые ловкачи палят по тем, к кому я тяну «ручки», тут их товарищи играют, видимо, роль достаточно плотного объекта для детонации гранаты.
Действую быстро и хладнокровно, лишь отмечая небольшие потери псевдоплоти из-за взрывов. Некритично, совершенно. Оружие нападающих не рассчитано на противоборство с таким как я.
Дождь из мужиков продолжается. Жалости к этим людям, уже от отчаяния стреляющим в меня из автоматов и пистолетов, нет совершенно. Они летели убивать детей. Пусть не простых, пусть очень и очень важных, политически важных, можно сказать, но мне какое дело? Остается только пожалеть, что так быстро. Не отказался бы от более личного контакта с каждым из них.
А внизу жара. Здание «Лазурного берега» практически исчезло из виду под разрывами еще одного артиллерийского залпа, Взрослый Пляж сверкает вспышками молний. Спускаюсь как можно быстрее, но не по прямой, а хитровывернутым дёрганьем, стараясь лететь к земле от солнца, чтобы какая-нибудь сволочь случайно или специально не шарахнула чем-нибудь. Пролетая над пляжем, вижу Палатенцо, летающую от тела к телу и бьющую по неподвижным людям разрядами. Первая мысль, что приходит в голову — отвешивает контрольные, но её догоняет вторая — некоторые тела взорваны, почти все дымятся. Разряды Юли явно били до этого на убой, а значит…
— Аааа!!! — надрывно кричит моя соседка по комнате, продолжая свое бессмысленное занятие.
Истерика.
Совершаю глупость. Большую, очень большую глупость. Схватив Юльку своим «хвостом» (и предварительно распрощавшись с ним), тащу призрачную девушку в санаторий.
— Витяяяяяя! — хнычет призрак, торча во мне, как морковка в земле, — Вииитяяяяяя….
А ведь могла шарахнуть.
Слишком сосредоточен, чтобы пытаться с ней поговорить. Нет, я не умею в этой форме общаться, совершенно, но знаю, что на подобное способен. Как-то раз, крепко нажравшись… нет, не сейчас. Соберись, Симулянт.
Уклоняюсь от изогнутой огненной колонны, похожей на огромную змею. Вырвавшись из одного окна санатория, та буквально поглощает незнакомую мне женщину в блестящем облегающем костюме. Та истошно кричит и пытается убежать, прижимая руки к лицу, но гудящая и кружащаяся колонна, очень, кстати, похожая на мою форму червя, продолжает преследование. Конденсируюсь, прыгаю, наношу удар, ломающий поясницу убегающего противника, а потом отпрыгиваю от колонны, тут же двинувшейся ко мне.