Пластилин колец

Кенни Дуглас К.

– Приветствую и поздравляю, – ответил ему шеф Зеленых Коммандос. Пусть правление ваше и брак завершатся не раньше конца вашей жизни.

И стиснув ладонь Артопеда он раздробил ему несколько пальцев.

Оба с неприкрытой ненавистью озирали друг друга.

– Давайте все отправимся в Дом Целения, – сказал, наконец, Артопед, осмотрев свои покалеченные пальцы, – ибо у нас накопилось немало ран, которые мне предстоит исцелить.

К тому времени, когда все они достигли дворца, многое было сказано между ними. Все благодарили Гельфанда за то, что он своим флагом столь своевременно подал сигнал к атаке. Многие

дивились мудрости, позволившей ему догадаться, что помощь близка, но по этому поводу Маг хранил странное молчание. Все печалились также, что Древоблуд не может в сей день разделить с ними радость победы, ибо по дороге из Кирзаграда на зеленого великана и его верных Ди-Этов коварно напали черные орды Потусторонних Кроликов Сыроеда. От могучей некогда армии не осталось ни единого стебелька. Мопси и Пепси, услышав о гибели своих плодовитых морковок, пролили обильные слезы и даже пустились с горя вприсядку.

– А теперь, – произнес Артопед, указывая израненным воинам на бетонный бункер, – удалимся вон в тот застенок… э-э-э… в Дом Целения, где мы сможем избыть все, что нам досаждает.

И он со значением уставился на Фарашута.

– Лекарь-шмекарь, ми ист в полный порядок, – возразила ему Йорака, глядя на Фарашута, словно собака на свежеподжаренный бифштекс.

– Делать что я говорю! – приказал Артопед и топнул ногой.

После недолгих слабых протестов все подчинились Артопеду, не желая его обидеть. Оказавшись внутри, Артопед напялил белый халат, подцепил пластмассовый стетоскоп и заметался туда-сюда, осматривая пациентов. Фарашута он отправил в уединенную палату, подальше от прочих.

– Для Заместителя Роздора – обслуживание по высшему классу, – пояснил он.

Вскоре все уже выздоровели, не считая нового Заместителя. Артопед заявил, что состояние Фарашута того и гляди резко ухудшится, а потому необходима немедленная операция. Он сказал, что присоединится ко всем остальным попозже, на пиршестве в честь победы.

Пиршество, происходившее в главном кафетерии дворца Бенелюкса, являло собою зрелище, которое стоило видеть. Гельфанд добыл откуда-то гору деликатесов – тех самых, как вскоре выяснилось, что составляли военный паек Мага. Целые ярды гофрированной бумаги, отражая свет складных фонариков, слепили глаза гостей. Гельфанд на собственные средства нанял оркестр из двух троллей, и те услаждали обедающих серенадой, стоя на невысокой эстраде из старых корзин из-под апельсинов. Для начала все надулись дешевого виски, поданного прямо в бочонках. Затем гости – окосевшие эльфы, налимонившиеся гномы и множество в зюзю пьяных существ уже неопределимой принадлежности – с полными подносами перебрались к банкетному столу и принялись трескать так, словно это была их последняя трапеза.

– Дураки-дураки, а соображают, – поводя вокруг мутными глазами, сказал Гельфанд стоявшему слева от него Ловеласу. Маг, облаченный в сверкающие новые клеши, а с ним пьяненькие хобботы, Ловелас, Гимлер и Йорака тяжело опустились на установленные во главе стола почетные складные стулья. Только отсутствие Фарашута с Артопедом одно и не позволяло открыть торжественное заседание.

– Куда они подевались, как по-твоему? – в конце концов поинтересовался Мопси, перекрикивая лязг подносов и пластмассовых графинов.

Ответ на свой вопрос или по крайней мере на половину вопроса он получил, когда

вращающаяся дверь банкетного зала резко распахнулась и на пороге объявилась заляпанная кровью взлохмаченная фигура.

– Топтун! – воскликнул Пепси.

Сотни голов повернулись, оторвавшись от пиршества. На пороге стоял так и не снявший фартука Артопед, от маски и до сапог покрытый запекшейся кровью. Одна рука его была неряшливо забинтована, а под глазом неприятно светился свежий фонарь.

– Ф тшем дело? – спросила Йорака. – Где ист красафтшик Фарашуттер?

– Увы, – вздохнул Скиталец, – Фарашут покинул сей мир.

Я старался, как мог, исцелить его раны, но тщетно. Они были слишком мнгогочисленны и глубоки.

– Да как ше это? – запричитала Реготуниха. – Он ше был совсем здоровенький, когда ми уходить!

– Общий износ организма плюс контузии, – еще раз вздохнул Артопед, – да плюс осложнения. У бедняги были жестоко повреждены кутикулы. Ни единого шанса на спасение.

– А я бы поклялся, что никаких повреждений, кроме шишки на голове, у него не было, – прикрывшись рукавом, прошептал Ловелас.

– О да, – ответил Артопед, пронзая эльфа испепеляющим взором, – так оно и было на взгляд того, кто несведущ в искусстве целения. Но именно эта шишка, эта роковая шишка, она-то его и сгубила. То была не шишка, но вздутие, порожденное водами, наводнившими мозг. А это девяносто процентов летального исхода. Мне оставалось только одно – немедленная ампутация. Печально, весьма печально.

Артопед с нахмуренным от многих забот челом прошествовал к предназначенному для него складному стулу. Словно по какому-то заранее обговоренному знаку, несколько продувной внешности домовых внезапно вскочили на ноги и завопили:

– Заместитель умер! Да здравствует Артопед Артбалетский, Король Роздора!

Артопед в знак скромной признательности своим новым подданым коснулся краешка шляпы, а Йорака, поняв, наконец, куда ветер дует, дюжими руками обвила королевскую шею и очень убедительно взвизгнула от восторга. Прочие гости, будучи либо напуганными, либо пьяными в драбадан, в тысячу глоток заорали приветствие.

Но тут в дальнем углу залы вдруг послышался визгливый, пронзительный голос.

– Нет! Нет! – проверещал он.

Артопед обвел взглядом стол и хмельная толпа примолкла. В самом конце стола поднялся приземистый, весь в зеленом мужчина с черным родимым пятном на носу. То был Магнавокс, друг покойного Фарашута.

– Говори, – приказал Артопед, надеясь, что говорить он не станет.

– А вот если ты пжжелаешь стать истинным Каралем Роздора, – засвиристел пьяным голосом Магнавокс, – так ты сначала исполни проротчества и покруши всех наших врагов. Вот что ты должен сделать, пржде чем стать Каралем. Это дело ты должен сделать.

– Интересно было бы посмотреть, – усмехнулся Гимлер.

Артопед обеспокоенно заморгал.

– Врагов? Но мы тут все боевые камрады…

– Пссс! – урезонил его Гельфанд. – А Сыроед? А Фордор? А Ноздрюли? А эта хреновина (сам-знаешь-что)?

Топтун нервно покусал нижнюю губу и задумался.

– Ну ладно. Выходит, что нам приличествует пойти на Сыроеда походом и вызвать его на битву, я это так понимаю. У Гельфанда, не поверившего своим ушам, отвисла челюсть, но прежде чем он успел окоротить Топтуна, на стол уже вскочила Йорака.