Плата за красоту
Шрифт:
Заказать билет на следующее утро не удалось и пришлось согласиться на вечерний рейс с пересадкой в Риме.
Итак, она задержится на целый день.
Ну и достанется ей за это от матери.
Лежа в горячей ванне, Миранда прикинула разницу во времени и решила, что звонить бессмысленно – Элизабет наверняка уже спит.
Ничего не поделаешь, сказала себе Миранда. Утром она позвонит на фирму. Один день не имеет большого значения, даже для Элизабет.
Надо будет заказать такси, чтобы ехать в аэропорт. Колено
Миранда вдруг резко выпрямилась, и вода едва не выплеснулась через край ванны.
Паспорт? Ее паспорт, водительские права, служебное удостоверение. Этот грабитель забрал портфель, в котором лежали все ее документы.
– Черт! – Это было все, что она могла сказать. Только этого не хватало!
Миранда выдернула затычку на цепочке. Ванна была старинная – на выгнутых ножках в виде лап. Миранда вся кипела от возмущения, и прилив энергии помог ей стремительно встать и растереться полотенцем, прежде чем боль в колене дала о себе знать. Охнув, Миранда схватилась за стену и присела на край ванны. Полотенце упало в воду.
На глаза навернулись слезы. Боль, отчаяние, страх накатили с новой силой. Миранда сидела голая на краю ванны и всхлипывала, не в силах сдержать рыдания.
Но слезами горю не поможешь, и Миранда решительно смахнула слезы, выжала полотенце. Осторожно, вцепившись в край, вылезла из ванны. От сильного напряжения она покрылась мелкими капельками пота, а слезы боли снова брызнули из глаз. Но Миранда выпрямилась, оперлась о раковину и взглянула в зеркало, висевшее на двери.
Руки покрыты синяками. Она уже не могла вспомнить, хватал ли он ее за руки, но, судя по лиловым отметинам, так оно и было. На бедре синел огромный кровоподтек, он ужасно болел. Это результат удара о машину.
Колени ободраны, а левое заметно распухло. Ладони горели от ссадин, оставленных мелким гравием.
А при взгляде на длинную тонкую полоску на шее кружилась голова и к горлу подступала тошнота. Словно зачарованная, Миранда коснулась пальцами шеи. В каком-нибудь миллиметре от артерии, с ужасом подумала она. В миллиметре от смерти.
Она вдруг поняла, что если бы он хотел ее убить, он бы ее убил.
Но было кое-что похуже синяков и боли. Больнее всего Миранду мучила мысль, что совершенно посторонний, даже незнакомый ей человек держал в руках ее жизнь.
– Никогда! – Она отвернулась от зеркала, резко дернула халат с вешалки. – Никогда больше со мной не случится ничего подобного!
Она замерзла и поплотнее запахнула на себе халат. Завязывая пояс, она вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном, и сердце ее бешено заколотилось.
Он вернулся!
Убежать, спрятаться, позвать Эндрю. Закрыться на замок и замереть за дверью. Миранда стиснула зубы и бесшумно подошла к окну.
Это был Эндрю. От облегчения закружилась голова. Одетый в теплую куртку, в которой он обычно гулял по лесу или ходил в горы, с фонарем в руке, он вышагивал по двору.
Озадаченная,
Почему у него в руках клюшка для гольфа? Почему он расхаживает с ней по двору? Тут Миранда все поняла, и теплая волна любви, словно болеутоляющее, унесла прочь ее боли и страхи. Брат ее охраняет. Из глаз сами полились слезы. Тут Эндрю остановился, достал что-то из кармана. И она увидела, как он сделал большой глоток из бутылки.
Ах, Эндрю, подумала Миранда и закрыла глаза. Даже сейчас не может не приложиться.
Миранда проснулась от боли в колене. Она нащупала выключатель, вытряхнула из бутылочки, предусмотрительно поставленной на ночной столик, таблетки. Надо было послушаться Эндрю и поехать в больницу. Врач выписал бы ей сильное болеутоляющее.
Взглянув на светящийся в темноте циферблат часов, она увидела, что еще три часа ночи. Ну что ж, коктейль из ибупрофена и аспирина даровал ей три часа облегчения и сна. А теперь, раз уж она проснулась, надо взяться за дела.
Время как раз подходящее, Элизабет у себя в кабинете. Миранда набрала номер. Слегка постанывая от боли, она привалила подушку к изголовью и с облегчением откинулась.
– Миранда? А я собиралась звонить в гостиницу, хотела оставить сообщение к твоему завтрашнему прибытию.
– Я задерживаюсь. Я…
– Задерживаешься? – Слово упало как острый осколок льда.
– Извини.
– Мне казалось, я достаточно подробно объяснила тебе всю важность этого проекта. Я дала правительству все гарантии, что работы по экспертизе начнутся сегодня.
– Можно вызвать Джона Картера. Я…
– Я вызвала тебя, а не Джона Картера. Перепоручи свои дела кому-нибудь другому. Я же тебе все объяснила!
– Да. – На этот раз не таблетки, а холодная ярость, зашевелившаяся в душе, заглушила боль. – Я прекрасно все поняла.
– Тогда почему ты еще не вылетела?
– Вчера у меня украли паспорт и все документы. Я восстановлю их как можно скорее и тут же вылечу. Но вряд ли мне удастся получить документы раньше следующей недели.
Ей ли не знать, как работает бюрократическая машина! Она же сама выросла в этой среде.
– Даже в таком относительно спокойном месте, как Джонс-Пойнт, довольно глупо оставлять машину незапертой.
– Документы были не в машине, они были у меня. Я тебе сообщу, на какой день закажу билет. Извини за задержку. Поверь, ма, я отношусь к проекту со всей серьезностью. До свидания, мама.
Она испытала некое мстительное удовлетворение, повесив трубку прежде, чем Элизабет успела что-нибудь сказать.
Сидя в своем просторном кабинете за три тысячи миль от Джонс-Пойнта, Элизабет смотрела на телефон со смешанным чувством раздражения и любопытства.
– Что-то случилось?
Элизабет рассеянно взглянула на свою бывшую невестку. Элайза Уорфилд сидела, положив на колени блокнот; в огромных зеленых глазах удивление, чувственные губы чуть раскрылись в полуулыбке.