Плата за молчание

Продель Гюнтер

И вот из-за такого пустяка он должен был умереть, именно он, кандидат в комиссары полиции Лотар Вернер Эрих Бевензен, проживший только 32 года, находящийся в самом расцвете лет, имеющий семью - жену и полуторагодовалую дочь. Нелепая смерть! На помойке! Он ведь и на службу в полицию пошел не ради геройских подвигов, он никогда не рвался расследовать убийства и грабежи. Он хотел быть простым чиновником, иметь надежное место, приличный оклад и гарантированную пенсию по старости: именно так рекламировали службу в полиции набранные крупным шрифтом объявления в газетах. Только это его и привлекло, причем служить он намеревался исключительно в административном аппарате ¹ [¹

В ряде западных стран полицейский аппарат не является единым, и отдельные его ведомства действуют почти автономно, называясь по основным направлениям деятельности полициями безопасности, уголовной, административной (иногда ее называют кабинетной), политической (тайной) и др.]. И необходимое комиссару образование в полицейской академии Хильтрупа получил лишь с целью перевода в более высокую должностную категорию. В академии он тоже успешно избежал всякой специализации по оперативной работе, добровольно записавшись только на новый дополнительный семинар по охране окружающей среды.

Охрана лесов и полей, водных источников и атмосферы - это было ему по вкусу. Тут он был среди самых прилежных курсантов. Он выучил назубок водное законодательство, правовой режим заповедников, проекты готовящихся в Федеративной Республике Германии законов по борьбе с загрязнением окружающей среды вредными промышленными отходами. Он закончил курс с весьма высокой оценкой, представив экзаменационной комиссии убедительные аргументы в пользу намеченных правовых норм.

Тезис первый: загрязняя землю и воздух, человек идет по пути к собственной гибели.

Тезис второй: нещадно эксплуатируя природу и бездумно уничтожая ее богатства, человек лишает себя и своих потомков всех источников существования.

Тезис третий, непосредственно вытекающий из двух предыдущих: полиция должна самым решительным образом пресечь эти пагубные действия, для чего ее необходимо срочно вооружить эффективными средствами борьбы.

Вернувшись затем снова в административную полицию Гамбурга, Бевензен мог твердо рассчитывать на соответствующую полученному аттестату должность. Так оно и случилось. Его назначили начальником отделения З-б, созданного специально для борьбы с загрязнением окружающей среды.

Почти год провел он затем среди пустых полок, стремясь извлечь практические рекомендации из всего, что писалось в газетах и в научных журналах, говорилось по радио и по телевидению о защите окружающей среды; составляя письменные обзоры этих материалов и складывая их на полки, ничем другим все еще не заполненные.

Его отделение З-б долгие месяцы оставалось в зачаточном состоянии - этакий неразвившийся побег полицейского дерева. Весь штат был представлен единственно Бевензеном, который был сам себе начальником и своим же собственным заместителем, а также секретарем, машинисткой и уборщицей. Полицейские власти создали новое отделение, отреагировав таким образом на поднятую прессой кампанию; большего они сделать не могли. Для активных действий не было ни поводов, ни нормативных актов, которыми следовало в таких случаях руководствоваться.

Бевензена все это не слишком печалило. Желанное место в административной полиции он получил, не за горами было и производство в комиссары; в общем, положение было вполне терпимым, и он готов был до самой пенсии торчать здесь.

И вот тут-то на его письменный стол легло анонимное письмо ревнивой жены одного возчика: «Бульдозер-тягач с дуйсбургским номером ДИ-НДЮЗ, или 113, или 203, или что-то в этом роде, ежемесячно вывозит на мусорную свалку у Овельгенне два прицепа с высокоядовитыми мышьяковистыми и солянокислыми отходами!»

За отсутствием сотрудников,

которым можно было бы перепоручить это дело, Бевензен волей-неволей вынужден был сам заняться проверкой. Четверо суток следил он за въездом на свалку. Ежедневно сюда прибывало до 50 автопоездов, но все они были из Гамбурга и свозили самый обычный домашний мусор.

В дневные часы Бевензен сидел с удочкой у соседнего со свалкой ручья, по которому текла вонючая красноватая жижа, время от времени пронося какую-нибудь дохлую рыбу. По ночам он становился со своим «фольксвагеном» на пост в полуразвалившемся сарае заброшенного крестьянского двора. На смену он из-за нехватки личного состава рассчитывать не мог и потому заваливался спать, не слишком надеясь, что анонимное заявление подтвердится. Ночи стояли холодные, да и «фольксваген» не обладал удобствами спального вагона.

Интерес Бевензена к борьбе с загрязнением окружающей среды катастрофически падал и был уже, в сущности, на нуле, когда Бевензен скорее случайно, чем благодаря бдительности заметил в то утро взбиравшийся по склону дуйсбургский тягач с двумя прицепами.

Отчаянные раздумья Бевензена были прерваны не выстрелом, но криком и глухим стуком. Черное дуло исчезло. Итальянец упал замертво. Кровь, обагряя черные волосы, растекалась под его головой в лужу.

Гигант лет пятидесяти с лишним, широколицый, обрюзгший, усатый, в непромокаемой куртке, бриджах и высоких сапогах, подошел к лежавшему молодому человеку, склонился над ним, проверил, не дышит ли, забрал револьвер. Другой рукой он поднял с земли окровавленную четырехгранную ножку стола и с размаху зашвырнул ее в еще не разгруженный прицеп.

Затем он повернулся к Бевензену, и тот снова увидел угрожающе нацеленный револьвер.

–  Отдайте мне ваше служебное оружие. Позже я вам его верну.

Бевензен вне себя от испуга поднял обе руки.

–  Проверьте сами. У меня нет при себе оружия.

Весь в поту, он покорно дал себя обыскать. Потом наконец спросил:

–  Что здесь происходит? Зачем вы его так?

Стокилограммовый великан энергично схватил его за плечи, повернул и ткнул в спину револьвером:

–  Вам хотелось самому здесь лежать? Так что ступайте. В кабину.

Двое пожилых мужчин в рабочей одежде, стоя возле заднего прицепа, хмуро и без интереса смотрели, как Бевензен под конвоем идет к тягачу и садится в кабину.

Задержавшись на миг у открытой дверцы, человек в непромокаемой куртке крикнул им:

–  Я сейчас разгружусь. Вы сразу принимайтесь за

дело.

Он поднялся в кабину, револьвером приказал Бевензену потесниться, включил мотор и привел в действие гидравлический подъемник.

Кузов второго прицепа бесшумно пополз вверх. Рабочие быстро откинули борт и подались в сторону. 10 тонн ядовитого груза заскользили к земле. Тяжелая машина медленно двинулась, делая дугу, чтобы развернуться с обоими прицепами. Когда кузов второго прицепа стал почти вертикально, комья засохшего месива обрушились на труп итальянца и погребли его под собой. А затем еще бульдозер, не хуже дорожного катка утрамбовав эту ядовитую массу, сровнял ее с землей и окончательно уничтожил следы недавней трагедии.

Бевензен оцепенело смотрел сквозь ветровое стекло. Сидевший рядом гигант мастерски вывел тяжелый автосостав через узкую горловину на дорогу, змейкой сбегавшую вниз, к воротам. Только осуществив этот маневр, он глянул в зеркальце и мимоходом сообщил:

–  Его никто уже не найдет. Да и искать его здесь никто не станет. Но из-за вас весь полицейский аппарат был бы поднят на ноги! Они все вверх дном перевернули бы, чтобы добраться до обстоятельств вашей гибели. Вот этому я должен был помешать.