Плата за проезд
Шрифт:
Тогда, в тот печальный день, он ничего не сделал. А что он мог сделать? Только продолжать любить свою жену.
И он продолжал. После нее у него не было ни одной женщины. Одиночество не доставляло ему особых хлопот. Он привык. Он не испытывал потребности в виртуальном сексе, не имел друзей, не держал электронного песика и отказался от клонирования. Относительно намеченного флирта с З. совесть не мучила бухгалтера Д. Двадцать лет – достаточный срок для траура, не правда ли? Он честно соблюдал приличия.
Ну а тогда, в тот день…
Лучше бы она кричала!
Ему хотелось думать, что именно этот взгляд парализовал его. Во всяком случае, он не двинулся с места. Он не сомневался в том, что все остальные телята будут стоять и молчать, ожидая своей очереди и надеясь, что пронесет. У него не было к ним ни малейших претензий. Он жалел их всех почти так же сильно, как жалел самого себя.
…Поезд подходил к станции. Грозное предупреждение, подрагивавшее за окнами, распалось на бессмысленную чересполосицу, напоминавшую штрих-коды. Этот зрительный эффект мог послужить и косвенным подтверждением иллюзорности всего остального мира.
Снаружи в окна хлынул багровый свет, показавшийся Д. ярким по сравнению с полумраком, царившим в вагоне, будто в старинной фотолаборатории. Огромная консервная банка на колесах выдавила из себя дохлые струйки и вобрала очередную порцию человечины.
Подземного нигде не было видно. Значит, гарантированы еще три минуты напряженного ожидания и нарастающего страха. Игра в кошки-мышки продолжается, только мышки и не думают прятаться или убегать. Они сами приходят в мышеловки. Их очень много, и жизнь каждой в отдельности ничего не значит…
От вынужденного безделья бухгалтер Д. попытался складывать в уме четырехзначные числа. Однако беспокойство не давало сосредоточиться, пронизывало все вокруг гнилым туманом, в котором увязали робкие птички мыслей. Птички с подрезанными крылышками…
Учащалось сердцебиение. Два, три перегона – казалось бы, какая разница? Рано или поздно Подземный все равно войдет в вагон. Так чего дергаться раньше времени?
Но нервишкам не прикажешь – особенно если они давно превратились в прелые нитки. Д. терзал их каждую ночь и каждый день. За вычетом уикендов, добавил бухгалтер, любивший точность во всем.
Кстати, насчет уикенда. Хорошо бы пригласить З. к себе. Скажем, в это воскресенье. Но тогда… Тогда придется ее провожать! А это означало еще две поездки на подземке.
Стоит ли искушать судьбу? И ради чего? С его аденомой ему не нужна женщина. Ему нужно, чтобы его поняли. Он хотел всего лишь поговорить
Бухгалтер прикидывал и взвешивал шансы. Вместо одной стотысячной – две стотысячные. Много это или мало? Ничтожно мало, если речь идет о вероятности попадания в лоб конкретной капли дождя, и, кажется, достаточно много, если на карту поставлена жизнь…
Подземный не появился. Пока.
На следующем перегоне Д. решил, что будет держаться от З. подальше.
Станция.
Бухгалтер Д. сразу же увидел на перроне мутанта. И как назло – того самого здоровенного урода. Не заметить его было трудно – вокруг Подземного образовалась свободная зона, и он торчал как памятник, уставившись взглядом в отдаленную точку. Обманчивое безразличие…
Несмотря на то что народу было много, никто не вошел с Подземным в одну дверь. Это не обидело его, нет. Напротив – по скромному мнению Д., мутантов подобное наивное поведение пассажиров забавляло. Доставляло изысканное удовольствие.
Д. оказался метров за восемь от Подземного. Толпа начала спрессовываться, вжимаясь в стенки вагона и образуя коридор. Чутких ноздрей бухгалтера коснулся знакомый запах слизи, и ноги тут же стали ватными, а полынья в желудке затянулась корочкой льда. Где-то над нею раздувался шарик, придавивший диафрагму и создавший мерзкое ощущение потери веса. Этот шарик готов был вот-вот лопнуть и разбросать личинки, пожиравшие Д. изнутри.
Ближе, ближе… Запах все сильнее… Появляется обморочная пелена, в паху все превращается из цемента в губку, которая не протекает только потому, что бухгалтер с утра ничего не пил…
Подземный за три человека до него. В руке – неизменная сумка, повергающая Д. в ни с чем не сравнимый трепет… Глазки мутанта пристально, подолгу всматриваются в каждое лицо… «Напоминаем о необходимости оплатить проезд!..»
«Зачем я здесь? Мамочка, спаси!»
Д. сжимает челюсти до противного хруста за ушами. Надо держаться во что бы то ни стало! Не привлекать к себе внимания. Не дать предательской дрожи проявиться снаружи…
Кажется, с лицом все в порядке. Пусть внутри все трясется, но лицо – гипсовая маска, выражающая спокойную уверенность: «Со мной ничего плохого случиться не может!» Или еще лучше: «Я уже заплатил. Сполна. Вы взяли мою жену!..»
Мутный взгляд Подземного переместился на соседку бухгалтера. Даже сквозь темные стекла Д. мог рассмотреть каждый прыщ на плохо выбритой роже мутанта. Слишком медленно двигается тварь; слишком долго рассматривает женщину…
Д. отчетливо понимает, что когда-нибудь не выдержит и сорвется.
С ним случится истерика, и он совершит последнюю глупость. И это будет совсем не героическая глупость…
Подкашиваются ноги… Кажется, капля мочи все-таки осталась в пузыре. А как же аденома?!.