Плата за смерть (сборник)
Шрифт:
— Кое-что произошло в самую последнюю минуту. Теперь мы сможем спасти себя от нападения клодов, — он неуверенно посмотрел вокруг. — Какие здесь новости? Что слышно о клодах?
— Они покорили Бергман, — сказал Дэвидсон, — на очереди мы. Полагаем, это может произойти в течение года. Они изменили маршрут своего нашествия после Лундквисла.
— Клоды завоевали Лундквисл? — воскликнул Эвинг.
— Теперь уже пали шесть планет. Мы следующие в их списке.
Эвинг покачал головой:
— Этого не будет. Это они окажутся в нашем списке. Я привез кое-что с Земли и думаю, клодам
Ему позволили провести полдня в кругу семьи, и в тот же вечер он предстал перед Советом.
С собой он взял чертежи, записи и модель, отобранные у Майрака. Эвинг подробно разъяснил, каким образом он намерен отразить нашествие клодов. Когда он закончил говорить, в зале разразилась настоящая буря.
Джасперс, представитель Северо-Западного Корвина, немедленно запротестовал:
— Путешествие во времени? Но это же невозможно!
Четверо других представителей, словно эхо, отозвались на эти слова. Премьеру Дэвидсону пришлось постучать по столу, чтобы утихомирить шумевших.
Эвинг продолжал:
— Господа! Я вовсе не прошу, чтобы вы мне поверили. Вы послали меня на Землю за помощью, и я ее привез.
— Но ведь это чистейшей воды фантастика! То, о чем вы нам только что рассказали…
— Называйте это как угодно. Но вся штука в том, что эта аппаратура действительно работает.
— Откуда вам это известно?
Эвинг сделал глубокий вдох. Ему очень не хотелось давать объяснения.
— Я испытал ее, — наконец вымолвил он. — Я совершил путешествие в прошлое и разговаривал в нем с самим собой лицом к лицу. Можете мне не верить. Но тогда сидите, как стая подсадных уток, и пусть клоды уничтожат вас так же, как они уничтожили шесть планет в нашем секторе Галактики. А я говорю вам, что у меня есть средство защиты от них, на которое можно положиться.
— Скажите нам, Бэрд, — спокойно сказал Дэвидсон, — во что нам может обойтись строительство этого вашего… оружия и сколько времени уйдет на это?
Эвинг на мгновение задумался:
— По моей оценке, понадобится шесть — восемь месяцев напряженной работы группы квалифицированных инженеров, чтобы эта штука работала в нужном режиме. Что же касается стоимости, то не думаю, что это будет стоить менее трех миллионов стелларов.
Джасперс вскочил:
— Три миллиона стелларов! Я хотел бы спросить у вас, господа…
Но ему так и не удалось задать свой вопрос. Голосом, исключающим возможность перебить, Эвинг спросил:
— А я вас спрашиваю, господа, во сколько стелларов вы оцениваете свою жизнь? И зачем вам вообще нужны будут стеллары, если через год здесь будут властвовать клоды и вся ваша экономия не будет стоить и ломаного гроша? А может быть, вы намерены победить клодов с помощью личного оружия?
— Три миллиона стелларов составляют двадцать процентов нашего годового бюджета, — заметил Дэвидсон. — А если окажется, что ваше устройство неэффективно?
— Вы ничего не поняли! — воскликнул Эвинг. — Если мое устройство не сработает, то больше уже никогда не будет никаких бюджетов, о которых нам нужно будет беспокоиться!
Ответить на это было нечем. Джасперс, ворча, уступил, после чего оппозиция рухнула, как
Прежде Эвинг был человеком, предпочитающим уединение и покой, однако теперь жизнь его бурлила. Двери его дома были круглосуточно открыты. С ним непрерывно консультировались важные советники, ответственные за новый проект. Ученые из Университета просили выступить с лекциями о Земле. Издатели уговаривали написать книгу об этой планете. Журналисты умоляли написать статью.
Но он всем отказывал. Большую часть своего времени Эвинг проводил в лаборатории, предоставленной ему в Северном Браутоне, руководя конструированием излучателя времени. У него не было специальной научной подготовки, и поэтому все работы велись под контролем инженеров. Однако он им помогал советами и предложениями, основанными на его разговорах с Майраком и на собственном опыте перемещения во времени.
Прошло несколько недель. Обстановка дома казалась натянутой и прохладной. Лайра стала почти чужой для него. Эвинг рассказал ей все, что мог, о кратком пребывании на Земле, но ни разу не упомянул о своих перемещениях во времени.
Что касается Блейда, то он снова привык к отцу. Эвинг тем не менее чувствовал себя неловко с ними обоими. Как бы глупо это ни было, но он не мог признать до конца реальность своего существования.
Бэрд считал, что именно он был первым из четырех Эвингов, а остальные — просто его копии. Однако он не мог забыть, что двое из его дублей отдали свои жизни ради того, чтобы он смог вернуться на Корвин.
С тяжелым сердцем Эвинг думал о своих «я», а также о Майраке и о Земле, которая теперь была всего лишь протекторатом Сириуса, о Земле, когда-то отославшей всех своих наиболее отважных сыновей к звездам и тем самым истощившей свою плоть.
Он видел картины опустошения на Лундквисле и Бергмане. Лундквисл был прекрасной планетой-курортом, сверкающей планетой-аттракционом, привлекающей туристов богатыми игорными домами и роскошными парками. Перед Эвингом лежали фотоснимки: на одних сияли кружевные башни, похожие на сказочные замки из чудесного сна, на других дымились развалины этих же башен, рухнувших под безжалостными орудийными обстрелами клодов. С бессмысленной жестокостью клоды уничтожали все на своем пути. Теперь они снова тронулись в путь.
Корабли-разведчики следили за их приближением. Флот клодов сосредоточился сейчас на Бергмане. Если они будут придерживаться привычной тактики, то через год покинут систему, к которой принадлежит Бергман, и устремятся к Корвину. И этого года должно хватить корвинитам, иначе…
Эвинг вел счет уходящим дням. Строительство конусообразного сооружения излучателя времени медленно, но неуклонно шло к своему завершению. Никто не задавался вопросом, каким образом оружие будет пущено в ход. Эвинг сам определил, что его нужно установить на звездолете, с таким расчетом оно и разрабатывалось.