Плата за смерть (сборник)
Шрифт:
— Фокусов? — с совершенно невинным видом спросил Уолтон. — Это просто-напросто один из элементов убранства комнаты, и ничего более. Прелестное украшение. Ничуть не хуже тех калейдоскопических картин, которые ты ежедневно смотришь по видео.
Фред укоризненно покачал головой.
— Это далеко не одно и то же. Откуда мне знать, что это не гипноэкран? А вдруг эти огненные узоры как нибудь подействуют на меня?
Рой понял, что его брат совершенно не знаком с настенными калейдоскопами.
— Это совершенно безвредная штука, — сказал он. — Но раз ты уж так против нее, то мы вполне сможем обойтись
— Хорошо.
От внимания Уолтона не ускользнуло, что самоуверенности в поведении его брата изрядно поубавилось. Он допустил серьезную тактическую ошибку, настаивая на том, чтобы разговор состоялся именно здесь, где Рою все было знакомо и привычно.
— Позволь мне еще раз спросить, почему тебе вдруг захотелось со мной встретиться? — поинтересовался Уолтон.
— На свете есть немало людей, — медленно проговорил Фред, — которые категорически возражают против самого принципа выравнивания населенности.
— Знаю. Некоторые из них даже состоят в этом клубе.
— Точно. Некоторые из них. Я же имею в виду джентри, земельных собственников, тех людей, кому посчастливилось прилепиться к земле, к дому. Владельца какой-нибудь сотни акров на плато Мату Гросу, состоятельного крестьянина из Либерии, хозяина плантации каучуковых деревьев на каком-нибудь мелком индонезийском островке. У этих людей, Рой, политика выравнивания не вызывает ни малейшего восторга. Они прекрасно понимают, что рано или поздно ты доберешься до них, ну, скажем, посадив им на голову, то есть на территорию их частного владения сотню китайцев или используя ручей, протекающий через их землю, для охлаждения ядерного реактора. Тебе придется признать, что неудовольствие, которое вызывает у них выравнивание, вполне понятно и оправдано.
— Вполне понятно, что политика выравнивания практически никому не нравится, — спокойно заметил Уолтон. — Мне самому она не очень-то по душе. Свидетельство этого ты получил всего лишь два дня назад. Никому не хочется расставаться со своими привилегиями.
— Значит, ты согласен со мной. Имеется примерно сотня вот таких людей, которые вступили в тесный контакт друг с другом…
— Что?!
— Да, да, — кивнул Фред. — Образовали некую лигу. Можно даже сказать, пожалуй, нечто вроде заговора. В общем, занимаются весьма сомнительной деятельностью.
— Вот именно.
— Я работаю на этих людей, — сказал Фред.
Такое неожиданное заявление не сразу дошло до Уолтона.
— Неужели ты одновременно работаешь на ВЫНАС, и на заговорщиков, замышляющих сорвать планы ВЫНАСа?
Фред самодовольно осклабился:
— Да, именно так, тютелька в тютельку. Для этого требуется поистине уникальная раздвоенность сознания. Как мне кажется, я сумел достичь такого состояния ума в самом лучшем виде.
— И давно это у тебя? — все еще не веря своим ушам, спросил Уолтон.
— С самого первого дня моего пребывания в ВЫНАСе. Упомянутая мною группа возникла гораздо раньше. Она всеми доступными средствами боролась против организации Бюро, но проиграла и теперь подрывает его деятельность изнутри, пытаясь сорвать все начинания до того, как вам удастся переловить самых умных из них и конфисковать их земельные владения, на что вы сейчас получили вполне законное право.
— Теперь, когда ты рассказал мне
Фред покачал головой.
— Ты ничего этого не сделаешь, Рой. Не сможешь.
— Почему?
— Я знаю нечто такое, что сильно навредит тебе, если будет предано огласке. Нечто такое, из-за чего тебя самого с треском прогонят с высокой должности.
— Но не столь быстро, чтобы не успеть провести репрессий, о которых я тебе рассказал. Мой преемник продолжит работу по искоренению этой лиги новоявленных помещиков.
— Сильно сомневаюсь, — спокойно ответил Фред. — Очень сильно, ибо я сам намерен стать твоим преемником.
10
Уолтон похолодел от ужаса.
— О чем это ты? — едва выдавил он из себя.
Фред самодовольно скрестил руки на груди.
— Ты, наверное, догадываешься, что это я побывал у тебя в кабинете сегодня утром, пока там никого не было. Сделать это было проще простого: устанавливая замок, я ввел дополнительную цепь к электромагниту его блокировки, которая давала бы мне возможность разблокировать замок, когда это будет нужно. И вот сегодня мне это понадобилось. Я надеялся обнаружить что-нибудь такое, чем можно сразу же воспользоваться как рычагом, с помощью которого потом воздействовать на тебя. Но совершенно не рассчитывал на такую крупную удачу — крайне взрывоопасный материал, оказавшийся в портфеле, который тебя угораздило сунуть в сейф по левую руку от рабочего кресла.
— И где же он теперь?
Фред сразу же осклабился:
— В очень надежном месте, Рой. Даже не думай размахивать бластером и угрожать мне, не поможет. Я принял меры предосторожности.
— И…
— И ты прекрасно понимаешь, ничуть не хуже меня, что будет, если сыворотка бессмертия попадет в руки к первому же встречному-поперечному добренькому старичку с улицы, — усмехнулся Фред. — Ох какая славная будет паника! Ее последствия, а ажиотаж будет такой, что погибнут миллионы, на какое-то время решат проблему перенаселенности, над которой вы сейчас с таким отчаянием бьетесь. Но вот после… Куда вам девать, в какие еще регионы заткнуть излишки населения, чтобы выравнять населенность, когда каждый мужчина и каждая женщина на Земле будут жить вечно, да еще при этом непременно рожать таких же бессмертных деток?
— Мы пока еще не представляем последствий применения эликсира бессмертия в долговременной перспективе…
— Не тяни время. Ты отлично знаешь, это будет самый грандиозный переворот, какого мир еще не видел. — Фред на какое-то время задумался. — Формула Ламарра, — сказал затем он, — сейчас находится в руках людей, которые меня наняли.
— И теперь они со всем пылом и энтузиазмом, на который только способны, заняты тем, чтобы обеспечить себе бессмертие?
— Нет. Они не доверяют записям Ламарра и не воспользуются сами этой сывороткой, пока не испробуют ее на двух-трех миллиардах подопытных кроликов, двуногих, прямоходящих.