Плата за власть
Шрифт:
– Я извиняюсь, но я не могу дать Вам людей. В Распутье сейчас напряженная обстановка, требующая вмешательств местных палачей. Я понимаю всю важность операции, но много людей выделить не могу.
– Я думаю это в ваших силах. Мне хватит семи человек.
– Семь слишком много. Может быть, пяти палачей будет угодно?
"Кто ты? Жадный торговец с тисмирского базара или священнослужитель Лучезарного Бога?" - подумал высший вампир.
– Тогда пять палачей и два проводника из местных. Мне нужно кратчайшим путем добраться до ближайшего крупного поселения.
–
– Отлично. На сегодня все. Я переночую в трактире, если он у вас есть.
– А почему не в Церкви? Здесь безопасней. Или, если так уж сложилось, то в казармах палачей. Они должны явится совсем скоро, так что переждите ночь там.
– Хочется осмотреть город... На случай возможных проявлений бунта в народе, - выкрутился Марцелл.
– Дело Ваше.
– Да освятит ваш путь Пелор.
– Да пребудет с вами свет, Святейший.
Закончив разговор, Марцелл открыл дверь и быстро зашагал по мраморному полу церкви. Выйдя из церкви, он пробежался взглядом по двору. Справа он заметил небольшое деревянное построение.
"Амбар, набитый зерном, которое изъяли у крестьян. Они работали на этой земле, а теперь ее отнимают фанатичные и преданные Пелору переселенцы... А теперь обычный народ вынужден голодать, пока церковь даже за полгода не истратит этот запас. Наверное, этот Пелор специально создал людей такими глупыми и доверчивыми, чтобы священники могли их обманывать".
Подойдя к главным воротам, вампир обернулся. Ведя под уздцы двух лошадей, к своему господину шел Ромус.
– Отправляемся в поселение. Мне нужно все хорошенько обдумать. На рассвете соберем отряд и отправимся самой быстрой дорогой в Ромендаль.
Ромус кивнул в знак одобрения. Сев на лошадей, они умчались из двора. Немногим позднее ворота закрылись, а сквозь железные прутья решеток двух всадников, одетых в одеяния палачей, проводил взглядом юный послушник.
***
Подул сильный ветер, пронизывающий до костей плоть мертвецов, висящих на дереве. Тучи уже рассеялись и небо озарили холодные звезды, которые наблюдали над всем этим... К одному из висящих на ветви тел подлетел ворон. Если присмотреться, то можно было увидеть в его голове арбалетный болт.
Птица нагло каркнула и начала клевать лицо мертвеца. На фоне этой ужасной картины послышался властный голос, который произнес фразу: "Они все еретики и бунтовщики. Я думаю, устранить их всех было здравой мыслью, в назидание другим. В целом, какая разница? Мы их отправили на суд Пелора, а он разберется, кто из них свой, а кто чужой. Это единственный верный способ различить еретика от честного слуги небес..."
Кайлан проснулся. Его тело облепил холодный пот. Задергавшись, он зазвенел цепями, которые окутали все его тело и сковали все телодвижения. Мысли роились в голове одна за другой. Этот сон был правдой, почему-то он знал это, он был уверен в этом...
Желудок потяжелел от голода, а жажда иссушила горло. На душе было скверно: бессилие, злоба, ненависть
"Хватит этого. Нужно выбираться!"
Сложив оставшиеся силы, Кайлан выгнулся дугой, чтобы расположиться удобнее. Спина ужасно болела, так как твердая древесина являлась скверной постелью. Глубоко вдохнув и выдохнув, он соединил ноги и ударил по крышке гроба. Послышался громкий стук, который раздался эхом. Ответом была лишь тишина...
Подождав немного, Кайлан повторял попытки. Вновь и вновь... Количество ударов стало переходить на десятки. Ноги ужасно заболели, силы покидали его, дыхание сбилось... Тяжелые цепи, которые опутывали нижние конечности, создавали дополнительные сложности. Каждый раз, когда Кайлан подымал ноги, тяжесть металла пыталась их опустить вниз.
"Я не могу сдаться. Я не должен сдаваться!"
Собрав волю в кулак, он продолжил. По телу пробежала дрожь от судороги в стопе. Сквозь ботинки начинала струиться темно-алая кровь. Зарычав, Кайлан продолжал бить крышку гроба в одном и том же месте. Боль пыталась затупить разум, но сила воли вопила, требуя борьбы до победного конца или до разгромного поражения.
Послышался треск дерева. Еще удар... Первые щепки отлетели на пол подземелья церкви Распутья. Удар за ударом рушил дерево. Звериный рык, издаваемый бывшим командором, перешел на крик. Вложив всю свою мощь в оставшийся последний удар, он поднял ноги и ударил со всех оставшихся у него сил.
Крышка гроба вылетела и покатилась по полу. Кайлан тяжело задышал. Его грудь вздымалась колесом, а сердце панически билось, разгоняя разгоряченную кровь по телу. Вылезая из гроба, Кайлан перекатился через деревянную перегородку и упал наземь, больно ударившись коленом, цепи зазвенели.
Осмотрев место, он понял, что находится в подземелье. В разных углах комнаты виднелась хитросплетенная паутина, веяло сыростью и холодом, а тусклый лунный свет продирался сквозь небольшое окошко вверху.
Цепи были закручены спиралью вокруг тела Кайлана. На ногах было видно тяжелый старый замок, который покрылся ржавчиной, а на кисти давили железные браслеты. Паладин привстал и начал прокручивать запутавшиеся оковы. Просунув плечо, а затем и голову, он распутал один из витков на туловище. Затем неестественно выкрутившись, он освободил часть ноги. Извиваясь, словно змея, он освобождался от цепей все больше и больше, выгибаясь, дергаясь и перекручиваясь.
Хватка оков ослаблялась, а теле оставались следы от звеньев, которые больно впивались в кожу. Спустя пять, а может и десять минут, на настил упал ржавый металл. Кайлан тяжело дышал от усталости, голода и гнева, который накопился в нем. Оставалось только снять с рук браслеты, которые давили тяжелым грузом на кисти.
Из-за двери послышались чьи-то осторожные шаги, которые оказались еле слышны для слуха. Положив крышку гроба назад и намотав цепи на руки, Кайлан прижался к стене. Послышался скрип отворяемой двери. В темноте комнаты паладин увидел еле заметный силуэт человека, который был ниже и меньше, чем бывший командор.