Плата за жизнь
Шрифт:
— Простите, но я деньги получаю за работу. — Турин взглянул на часы.
— Вчера видел вас в вечерней передаче, выглядите превосходно, говорите недурственно, а содержание… — Гуров пожал плечами. — Вы материал отбираете сами или этим делом занимается режиссер, а вы лишь озвучиваете?
Турин потупился или сыщику показалось?
— У вас отвратительная манера не отвечать на вопросы и резко менять тему разговора. — Турин взглянул вызывающе.
— Профессия… — Гуров старался удержать взгляд собеседника. —
Тележурналист вынул ключи из замка зажигания, поигрывая брелоком, явно начал нервничать. «Кажется, я угадал, — решил Гуров. — Парень через Ирину решил мне что-то передать, теперь раскаивается, не знает, на чьей я стороне. А если он ведет на свой страх и риск журналистское расследование? Некто решил использовать телезвезду, приоткрылся, прощупывая парня? И тот решил вести двойную игру?»
— Все, нас вырубили из эфира, мне надо ехать по своим делам. — Турин вернул ключи на место, включил зажигание.
— Это вряд ли, парень. Сначала ты отвезешь меня назад, к моей машине.
— Со мной министры разговаривают на «вы»…
— Я не министр, а обыкновенный мент. Давай-давай, крути направо. Ты, Саша, как все нормальные пацаны, в детстве играл в казаки-разбойники? Хочу тебе напомнить, что детство кончилось, а разбойники остались. Сегодня утром они убили Ирину, с которой ты беседовал вчера вечером.
Турин остановил машину так резко, что едущие позади взорвались возмущенными сигналами, а самый возмущенный выскочил из-за руля и подбежал выяснять отношения.
— Двигай, Саша, могут морду набить. Я человек тренированный, а твое лицо чуть ли не национальное достояние.
Турин включил передачу. «Мерседес», машина не слабая, легко уехала от преследователей и через несколько минут остановилась рядом с «Жигулями» Гурова.
— Как убили? Почему? Кто? Когда? — Турин попытался схватить Гурова за лацкан пальто, но сыщик перехватил протянутую руку, подвернул кисть.
— Наехали «КамАЗом», в девять двадцать утра. Дешевый наемник, который сейчас вряд ли жив. А почему? Это мы поймем, когда ты расскажешь, что конкретно ты сказал Ирине вчера вечером.
— Вы уверены, Лев Иванович?
— Обязательно.
— Еще до нашей первой встречи один человек рассказывал мне о вас.
— Кто, если не секрет?
— Пожилой человек, сейчас пенсионер, когда-то вы работали под его началом. Он просил меня не называть его имени. Он говорил о вас только в превосходной степени. Что вы за всю его долгую службу в органах ну самый-самый, просто нет слов. Я хотел сделать передачу об этом человеке, он отказался, утверждая, что говорить стоит только о Леве Гурове.
Гуров рассмеялся. Он давно понял, Турин встречался с Константином Константиновичем Турилиным, генералом на пенсии, с которым Гуров проработал более десяти лет. А уж когда
— Хорошо, будем живы, мы с тобой сделаем передачу об этом человеке. Теперь рассказывай. Повторяю, что детство кончилось, а разбойники остались.
Журналист рассказывал, сыщик слушал.
— Я недоговаривал, больше намекал, в конце сообразил, что женщина просто не понимает меня. Я сорвался и, похваляясь, закончил, что никогда против президента не пойду, а господа на мне далеко не уедут. А если и уедут, то совсем не в ту сторону, в которую рассчитывают.
— Ты большой молодец, — произнес Гуров таким тоном, что знающий полковника человек мгновенно бы понял издевку и презрение, но журналист принял похвалу за чистую монету и скромно потупился.
— Может, и не стоило так прямолинейно…
— Чего теперь воду толочь? Уж коли ты решил довериться женщине, так и кандидатуру, и тон выбрал правильные. Теперь мы имеем то, что имеем.
— Вы хотите сказать, что из-за этих слов… Гуров жестом прервал журналиста, спросил:
— Ты родом откуда? Москвич?
— Москвич, — растерянно ответил Турин.
— А родители?
— Я вас не понимаю… Родители родились в глубинке, сейчас живут и работают в Москве.
— Кто-нибудь из близкой родни вне Москвы сейчас проживает?
— Пока вы не объясните цель ваших вопросов…
— Обязательно. — Гуров сжал руку журналиста так сильно, что парень вздрогнул. — Тебе следует из Москвы срочно убраться, и я ищу легенду. К примеру, серьезно заболела бабушка, которая живет в дальней глухомани.
— Раз убили Ирину, могут убить и меня?
— Не могут. Должны. Они не рассчитывали, что я так быстро доберусь до тебя. Им очень нужна телезвезда.
— Я никуда не уеду, и не будем об этом. Мои коллеги сейчас работают в Грозном, а я сбегу из Москвы, потому что трус, недоумок, болтун?
Гуров посмотрел вокруг.
— Насколько я понимаю, нас еще не засекли. Но завтра с утра ты будешь уже под наблюдением. То ли они тебя сразу, то ли захотят еще раз поговорить, неизвестно… Ты живешь один?
— С женой. Мы, правда, еще не зарегистрировались…
— Прекрасно. У тебя острый приступ радикулита, обмотайся платком, сиди дома. Жена пусть не выходит из квартиры, пригласи друга, найди объяснение. Звони начальству, снимайся с эфира. В квартире все время должны быть люди. Никто не захочет сейчас лезть в квартиру, устраивать бойню.
В восемнадцать Гуров вошел в свой кабинет. Дверь отпер Крячко, сказал:
— Парень оставил рапорт и отправился к зубному врачу.
Гуров прочитал рапорт Ермакова. Борис Галей третьи сутки дома не появляется, ему никто не звонил, к младшему заходят соседи да выпивохи из округи.