Платье для убийства
Шрифт:
Если услышишь, шагнешь и сделаешь, получишь шанс, если нет – потеряешь время. Время жизни. Безвозвратно. И никто его не компенсирует. А если четко дашь голосам понять, что не согласен, услышишь в конечном итоге то, что сначала тебя сильно напугает, а потом кому-то очень навредит…
Я знаю, как управляться с голосами и не становиться их жалкой марионеткой, научилась с ними управляться без этих чертовых таблеток. Я смотрю на свой страх, я вижу свой гнев. Тяжело было с самого начала, теперь не тяжело. Неудобно, но… Не тяжело.
Последние девять лет я занимаю позицию операционного директора в фармацевтической
У меня есть платье плохого самочувствия, платье неприятного дня, платье успешных переговоров, у меня несколько сотен платьев. Я все время покупаю новые платья… Покупать платья определенно лучше, чем таблетки, так странно, что психотерапевты до сих пор не прописывают платья в качестве терапии. Они сами ни черта в ней не разбираются и не умеют управляться с голосами без таблеток и инъекций. Самая бесполезная и самая высокооплачиваемая в мире профессия – психотерапевт…
Голоса все время твердили мне, чтобы я что-то сделала с пареньком. Сначала это было «не смотри и проходи мимо», потом «заставь его увидеть тебя», но я смотрю на свой гнев. Я научилась это делать, так что они заткнулись, и эта игра каждое утро поддерживала и помогала не терять тонус, помогала не поддаваться голосам.
Теперь же… Теперь придется все делать с самого начала, придется заново считать шаги, придется придумать новый сценарий, придется придумать новый план для этих чертовых голосов… Придется менять цикличность. Я только привыкла, что цикличность «три». У меня появилось какое-то дурное предчувствие…
А что, если эта женщина не скажет дежурное «доброе утро»? Как я смогу просчитать привычку и применить к ней цикличность? Все в жизни можно рассчитать…
Если я заставлю Лану здороваться на шестом или девятом шаге, если удастся сохранить цикличность, все будет хорошо, но…
Черт. Я заметила эту Лану на седьмом шаге, почему на седьмом, не на третьем, дважды на третьем или трижды на третьем? Правильная цикличность «три»… Акцент на «семь»? Голоса что-то задумали… Мне как-то нехорошо и неспокойно. Это голоса устроили… Это из-за них паренька нет. Почему «семь»?! Что значит это семь…
– Анна, доброе утро.
Глава 3
Больше горячего кофе
Было так хорошо, что во всем мне видится любовь. Даже в глазах шизофреника.
В холле бизнес-центра «Александровский» этим утром было тревожно. Люди больше походили на манекенов: ходили, сидели, стояли в полной тишине, но паника нависла, словно натяжной потолок, готовый в любой момент прорваться струей всеобщей истерии. То, что случилось ночью на парковке, ни у кого не укладывалось в голове. Время как будто замерло, и тишина вокруг так сильно давила на мозги, что хотелось кричать. Но никто не кричал. Все ждали. Хорошей новости, которая бы позволила забыть это утро, как ночной кошмар.
Мужчина в синем костюме судорожно глотал кофе, обжигая себе рот, но никак не мог заставить себя пить не торопясь. Ему не терпелось с кем-то обсудить то, что он только что узнал. Серые глаза с редкими
Глеб Полянский считал себя человеком состоявшимся и в определенных кругах значимым. К сорока годам ему удалось обрасти нужными связями и занять хороший пост в хорошей компании. Он ездил на хорошем автомобиле, носил хорошие костюмы, обедал в хороших ресторанах и арендовал хороший дом – о чем еще можно мечтать в его возрасте? Разве что о хорошей женщине, но все эти хорошие материальные блага позволяли Глебу Полянскому довольно легко переносить свое вынужденное одиночество – из-за вечной занятости на работе.
Он даже испытывал гордость от того, что уже владеет информацией, которая для большинства окружающих людей останется закрытой и после расследования, – рано утром ему отзвонились и начальник стоянки, и заведующий хозяйственным отделением центра со страшными новостями и поделились своими версиями произошедшего.
Глеб умел заводить нужные знакомства и именно по этой причине начал курить, он прекрасно понимал главное правило бизнеса: все самое важное обсуждается в курилке, главное – захватить с собой пачку дорогого «угощения». Но сейчас в курилку нельзя, чтобы никому не сболтнуть того, чего не следует.
Оставалось пить кофе и ждать. Полянский пил второй стаканчик, пытаясь собрать мысли в кучу и успокоиться. Он кивал в знак приветствия всем мимо проходящим, но никак не мог решиться заговорить с кем-нибудь. В какой-то момент ему начало казаться, что голова взорвется от переполнявших мозг мыслей… Но нельзя. Нельзя ни с кем разговаривать.
Любой может оказаться психом, который такое сотворил с бедным пареньком с ресепшен. В центре завелся маньяк, это точно не кто-то с улицы, случайно оказавшийся на парковке. У завхоза уже возникла своя версия на этот счет, правда, его доводы показались сырыми. Вряд ли это рекрутер, который занимается подбором обслуживающего персонала для центра.
Конечно, странно, что тело еще не успело остыть, а на место паренька уже поставили нового сотрудника, ничем не примечательную женщину… Можно было, конечно, поверить в его версию, что эта новая женщина состоит с рекрутером в интимной связи и они провернули такое, чтобы ее трудоустроить, но вряд ли место ресепшиониста такое «сладкое». Если, конечно, не происходит незаконного оборота наркотиков или отмывания денег. Тогда все логично складывается, ресепшен для этого – идеальное место… Бред. Он бы знал.
Начальник парковки тоже высказал свою точку зрения, указав на сервисного инженера, который решил переустановить систему безопасности именно вчера. Только эту версию они отмели сразу, потому что сервисный инженер попал в больницу с обострением язвы, не успев доделать свою работу. Правда, он может быть в сговоре с рекрутером… Он мог оказаться братом этой женщины. Или ее отцом, которого она искала всю жизнь.
Глеб сделал еще несколько глотков, с унынием отметив, что напиток остыл и больше нет этого ощущения, которое помогало приглушить панику. Одновременно и боли, и удовольствия. Надо заказать еще один кофе, горячий. Все равно уже все нёбо себе обжег.