Платье от Фортуни
Шрифт:
На следующий день Марко отвел Николая на фабрику Дегранже. Жюльетт уже была там с самого утра. Она сидела за прядильной машиной и, казалось, не замечала стоящего вокруг шума. Увидев мужчин, девушка одарила Николая радостной улыбкой.
– Если мне удастся изготовить этот шелк, я сошью тебе из него галстук.
Вторую половину дня Николай провел с Марко. Они наняли экипаж и проехали по исторической части старого города, а также поднялись на возвышенность, чтобы полюбоваться окрестностями. Николай узнал, что Марко, младший сын в большой дружной семье (пять мальчиков и одна девочка) преуспевающего финансиста, родился
Они сидели в баре отеля. Марко вновь наполнил стакан.
– А что касается моей сестры, она стала сестрой милосердия. Сейчас вместе с миссионерским госпиталем находится в Африке.
– А как ты решил заняться шелковыми тканями?
– Почти случайно. Я всегда мечтал стать врачом, но не получилось. Дело в том, что у моего дяди не было сыновей, хотя он дважды женился, поэтому, отец, в свое время, обещал дяде, что один из его мальчиков будет обучаться его бизнесу – производству шелков. К счастью, меня заинтересовало это дело. В возрасте двадцати пяти лет я уже стал управляющим фабрикой. А чуть позже мой овдовевший Дядя женился на женщине много моложе себя, – Марко выразительно пожал плечами. – Я нашел ее слишком привлекательной…
– И что же произошло дальше?
– Когда начались проблемы, я ушел с фабрики. Но еще до этого несколько раз встречал Фортуни и поставлял ему шелк для театральных костюмов. Позже Фортуни увлекся японскими неокрашенными шелками. После ухода с фабрики я решил заняться торговым бизнесом. Уехал в Венецию, там встретился с Фортуни, он подсказал, что один из торговцев уходит на покой и продает свое дело – импорт и экспорт дорогих тканей. Я навел справки и понял, что смогу значительно расширить бизнес, обладая некоторым капиталом и инициативой. Все это произошло лет шесть назад, и я рад, что мои надежды оправдались. Вот и все о моей карьере.
– И вы ни о чем не жалеете? – Николай отпил глоток вина.
– Сейчас – нет. Я встретил свою любимую жену, когда приезжал в Лион за шелком, и очень благодарен судьбе за это, хотя наш брак был недолгим…
– Простите, – искренне посочувствовал Николай. Этот человек был ему очень симпатичен.
– Мне часто ее не хватает. Почти каждый день я вспоминаю… – Марко потряс головой, как будто стараясь отогнать воспоминания. Затем глянул на гостя. – Допивайте вино! Мы же обещали встретить Жюльетт у ворот фабрики.
На второй день после того, как Марко договорился о поставках, все трое отправились на ферму, где сотни шелковичных червей прожорливо прогрызали дорогу в листьях шелковицы, чтобы затем опутать себя прочной нитью в плотный кокон. Коконы шелкопрядов использовались для изготовления лучших тканей в мире. Николаю все это показалось довольно интересным.
А вот на третий день экскурсия была менее приятной. Втроем они отправились в небольшую деревушку под Лионом на красильный завод, где Жюльетт должна была ознакомиться с окраской шелков и попытаться получить определенный оттенок. Марко помогал ей советами. Но запах на заводе был просто тошнотворным. Все с облегчением покинули его.
– Как быстро пролетело время, – печально
Николай договорился с Марко как-нибудь встретиться в Париже, поскольку синьор Романелли тоже покидал Лион.
– А ты? Как скоро ты вернешься? – спросил Николай девушку.
– Точно не знаю. Мне еще нужно научиться наносить узоры на ткань. Хотелось бы также попробовать новый метод переплетения нитей.
Когда пришло время прощания, Николай поцеловал Жюльетт таким долгим и страстным поцелуем, что мадам Дегранже в растерянности отвела глаза, а две ее дочери захихикали.
– Жюльетт, я буду скучать по тебе каждый день.
– Я думаю о тебе всегда, – она посмотрела на него с нескрываемой любовью в глазах. – Буду писать часто-часто.
Жюльетт сдержала слово, но пробыла в Лионе еще месяц.
Наконец-то пришла добрая весть: Жюльетт возвращается на следующей неделе. Пришло также сообщение из посольства: важные дипломатические обстоятельства требуют присутствия графа Карсавина. Поскольку роль, которую он играл в политике, была крайне незначительна, Николай крепко выругался вслух, чувствуя, что им овладевает ненависть к «важным обстоятельствам», отрывающим от более серьезной для него работы.
Николай ждал прибытия поезда. Жюльетт вышла из вагона, и они бросились друг другу в объятия. Николай приподнял девушку, крепко обхватив за талию, страстно поцеловал, глядя в глаза.
По дороге домой они все время разговаривали. Жюльетт хотелось знать, закончил ли Николай последнюю работу, которую назвал «Затаившийся человек». С сочувствием узнала, что его призвали на службу в посольство.
– Еще немного, и скульптура была бы закончена. Как только позволяет свободное время, я сразу же иду в мастерскую.
– Мне очень хочется увидеть твою новую работу и мастерскую в самое ближайшее время. А вот подарок из Лиона.
Николай развернул сверток: шелковый галстук!
– Замечательно! Но мне казалось, тогда ты ткала изумрудный шелк…
– Так и было. Но я заметила, что ты поморщился при виде этого цвета и решила сшить серый галстук, как ты любишь.
– Само совершенство! – Николай тут же сорвал с шеи галстук и повязал новый.
Жюльетт с гордостью поправила узел, Николай успел поцеловать руку, нежно расправляющую складки.
Дениза пришла домой пораньше. Жюльетт в это время весело болтала по телефону, восстанавливая старые знакомства. Увидев сестру, она тут же попрощалась с подружкой и бросилась в объятия Денизы. Баронесса де Ландель даже удивилась самой себе: она не ожидала, что будет до такой степени рада видеть Жюльетт.
– Хочу услышать все, – заявила старшая сестра. – Твои письма рассказали о многом, но все равно – я хочу задать немало вопросов.
На Денизу явно произвело впечатление то обилие информации, которое Жюльетт почерпнула в Лионе, но еще большее впечатление произвели образцы шелков, которые девушка сама изготовила в Лионе и привезла в Париж. Рисунок был необычным: перистые узоры, похожие на листья папоротника, выполненные серебристыми нитями на небесно-голубом фоне, светло-розовыми на черном, бежевыми на розовом. На некоторых образцах расцветали бледно-алые лилии или фиолетовые колокольчики, были и фантастические узоры цвета янтаря, спелой пшеницы или тыквы.