Плато чёрного спелеолога
Шрифт:
— Передай мне автомат, сын мой, — протягивает руку батюшка.
— Как это? — не понимает Алик. — Вам же по должности не положено, вы богу служите.
— Вот именно… богу, а он требует защиты своих близких, дома.
— Так в Библии вроде как не упоминается об этом, надо терпеть, страдать…
— Ты плохо вникал в это священное писание, в каждой её строке обозначено: «спасайте свою душу». Вот мы и будем спасать свои души и заблудшие души врагов наших, и если требуется вспомнить навыки воина, значит это богоугодное дело. Видно не просто так,
— Но он может и не живой уже, — потупил взор Антон.
— Нет, так не должно быть, — уверенно произносит батюшка. — Он слишком большую ответственность на себя взял, и чтобы так рано умереть… это было бы абсурдом, Бог этого не допустит.
— Ну… раз вы так считаете… я присягаю, — с усилием выговаривает Антон и даже испарина появляется на лбу.
С каким-то облегчением присягает и Павел Сергеевич, затем и все остальные люди. Викентий Петрович обводит всех просветлённым взглядом: — Моей душе Бог говорит, что отныне и навеки вы теперь не рабы божьи, а дети Его. Слово «раб» — под запретом, в рай попадут лишь честные, справедливые и храбрые, Нищие духом не получат Царство Небесное, лишь с богатой душой достойны быть рядом с Ним. Богу не нужны убогие, он благословляет воинов, — Викентий Петрович с достоинством всех крестит, крепко сжимая в левой руке АКМ.
В душах людей смятение, они не привыкли к таким проповедям, но что-то новое появляется, странное, необычное, словно это давно утерянное, забытое — оно как чистый родник наполняет сердца свежестью и радостью.
— Нам нельзя здесь оставаться, — хмурится батюшка, — мы не сможем обеспечить себя должной защитой, невозможно огородить такие просторы. Игнат и Александр говорят, что там, где их выбросило на берег, скалы стоят полукругом и лишь на одном участке потребуется установить изгородь из брёвен. К тому же, рядом поселились морские котики, а это пища.
— Там много источников, — вставляет Игнат.
— И вода есть, — кивает батюшка. — Нам следует идти туда немедленно.
— Но как же Виктор и… — Нина с тоской глянула на вьющейся дымок над их жилищем.
— Бог даст, с ним ничего не случится, а жильё построим другое, — мягко улыбается Викентий Петрович.
Нина со слезами смотрит, как сворачивается лагерь. Палатки опадают, выдёргиваются клинья, сматываются верёвки. Часть вещей грузится на лодку, остальное распределяется по рюкзакам.
— Что, подруга, вновь в одинаковом положении? — ехидно спрашивает Нину Аня.
— Что ты, — стреляет взглядом Нина, — мы никогда не будем в одинаковом положении. Здесь нереально раздобыть силикон, им обладаешь лишь ты.
— Причём тут силикон? — округляет глаза Аня.
— При том… такое богатство и всё в тебе одной. А раньше вместо… этих… ух(!), торчало два едва заметных прыщика? — косится на выпирающие возвышенности Нина.
— Всё
— Слегка?! Да ты едва равновесие держишь.
— Дрянь ты! — вспыхивает Аня.
— Ну вот, за комплимент ещё и получила, — снисходительно улыбается Нина.
— Не надо ссориться, девочки, — Игнат неожиданно оказывается рядом и пытается обнять Аню, но та гневно повела бровями, скидывает его руку: — От тебя плохо пахнет, помылся бы, прежде чем лапать, — цинично выговаривает она.
Игнат потянулся носом к своему плечу, с недоумением поджимает губы: — Вроде нормально пахну, зверем.
Обе женщины вмонтировали в него взгляды, но затем понимают, что мужчина шутит, слегка улыбаются.
— Всё же помойся, — мягко произносит Нина.
— И не надо! — встрепенулась Аня. — Вполне нормальный аромат, по крайней мере, комары ночью не будут приставать.
— Ну и дуры мы с тобой, Анька, — Нина заразительно смеётся, — нам же нечего друг с другом делить!
— М-да… нечего, — неопределённо говорит женщина, бросает на Нину странный взгляд, дёргает за пояс Игната и они удаляются.
Нина долго с удивлением смотрит на необычную пару, пожимает плечами и присоединяется к погрузке вещей на лодку.
Алик некоторое время наблюдает за Игнатом и Аней, лицо бледнеет, козлиная бородка пытается принять острую форму, кулаки непроизвольно сжимаются. Но вот, Аня резко отпихивает Игната и уходит в сторону остальных спелеологов.
— Аня, — встрепенулся Алик.
— А… это ты, — скользнула по нему рассеянным взглядом женщина.
— Давай я твои вещи понесу.
— Не возражаю. В последнее время я так устаю, — Аня шмыгает носом, украдкой глянула на Игната, который увидев, что она подошла к Алику, изменился в лице. — Как ты считаешь, Виктора убили или он пока ещё жив? — задаёт она неожиданный вопрос.
— Конечно, жив! А почему задаёшь такие вопросы?
— Ну, если его убили, то его кто-то должен заменить. Я думаю, ты можешь.
— Глупости говоришь, — удивляется Алик. Во-первых, его не убили, а во-вторых, Викентий Петрович больший профессионал, чем я.
— Он обычный поп, хоть и продвинутый, а нам нужен человек с трезвым взглядом на жизнь, без всяких там религиозных завихрений.
— Всё-таки ты не то говоришь, — хмурится Алик.
— Вероятно, — соглашается женщина, — но мне кажется, ты сильно недооцениваешь себя.
— Главное не переоценить.
— А вот это уже обычные комплексы, — Аня хлопает пушистыми ресницами, оценивающе смотрит на мужчину, слегка приоткрыв чувствительные губки.
Алик плывёт под её взглядом: — Может ты и права, — неуверенно говорит он, а затем с напором произносит: — Ты с Игнатом больше не путайся.
— Как грубо, я ни с кем не путаюсь, а выбираю настоящего мужчину. Так что… всё от тебя зависит, — с насмешкой произносит она.
Нина помогает загрузить вещи в лодку, затем навьючивается как боевая лошадь, вздыхает, глядя на свой дом.