Плавающий остров (Научно-фантастическая повесть)
Шрифт:
— Надо посоветоваться с нашими биониками, — решил Петя. — Действительно, все необыкновенно сложно и пока необъяснимо. Для меня ясно одно: что если бы двери открывались во время полета, то нам с тобой не пришлось бы слушать фантастическую новеллу, увиденную во сне, а им — рассказывать ее.
Биата задумалась, потом сказала:
— Наверное, ему удалось настроить нас синхронно и чье-то более сильное воображение, Ива или Костино, только не мое, их более сильная воля создали этот необыкновенный сон… Вот и наш остров! Киты! Дельфины!.. Нет, никогда бы я не согласилась надолго покинуть нашу Землю.
ВЕЧНЫЙ
Пальмы торчали вкривь и вкось, песок отражал нестерпимый свет солнца, океан ревел при каждой неудачной попытке перебраться через барьерный риф. Меж деревьев зеленели кусты с жесткими глянцевитыми листьями и красными цветами. На искрящемся коралловом песке лежали половинки кокосовых орехов и сухие пальмовые листья. Песок, тонкий и тяжелый, из перемолотых водой и ветром кораллов и раковин, набирался в сандалии и при каждом шаге высыпался и улетал, подхватываемый ветром.
Идти было тяжело и радостно. Тяжело потому, что ноги вязли в песке, а радость принесла с собой Биата. Она шла с Костей далеко впереди. Вера насвистывала какую-то импровизацию на мотив, подслушанный у пассата. Она улыбалась, все время щуря глаза под огромными стеклами очков. Ее не тревожило, что Костя с Биатой о чем-то разговаривают и хохочут вдалеке от нас. Ей было хорошо, как и мне, как всем нам в те удивительные дни. Все мы находились в состоянии восторженной влюбленности и безотчетной веры, что все идет так, как надо. Вначале я хотел было прибавить шагу, но Вера остановила меня взглядом. «Зачем? Пусть. Им хочется побыть вдвоем», — сказали ее большие серые глаза.
— Пусть! — сказал и я с веселым отчаянием и взял Веру за руку.
Сразу стало легче идти, хотя мне пришлось тащить ее навстречу ветру.
На этом атолле мы впервые. Их всего восемь, крохотных, затерявшихся в океане клочков суши, оставленных для птиц и людей, ищущих уединения. Здесь все как тысячи лет назад. Возможно, песок стал мельче и больше стало растительности. За последние годы появилось много пальм, насаженных молодоженами, на таких пальмах привязаны дощечки с датами, когда счастливцы закопали в песок кокосовый орех.
— Чудаки, — сказала Вера, — они хотят запечатлеть на века свои имена. Заманчивая и грустная перспектива, обреченная на неудачу. Даже пирамиды пришлось покрыть пластиком, чтобы ветер и песок в конце концов не стерли их с лица земли.
С наветренной стороны под каждым кустом сидели взрослые птицы или птенцы носом к ветру, чтобы песок не набивался под перья. Птицы провожали нас настороженными взглядами.
Вера спросила:
— Как они на нас смотрят, ты заметил? Как хозяева на пришельцев… Не тяни так сильно, руку оторвешь. Остановись, дай отдышаться.
Мы стояли спиной к ветру. Пальмы чуть вздрагивали, привычно сопротивляясь воздушной реке. В лагуне, подернутой рябью, покачивалась наша белая ракета.
Вера сказала:
— Здесь все так же, как в первые дни сотворения мира. Только ветер треплет волосы. Тогда было тихо, — сказала она уверенно, — очень тихо.
— Почему тихо? Наоборот!
— Ты ничего не понимаешь в сотворении миров. — Она помолчала и, не поворачивая ко мне лица, сказала: — Вот послушай, что-то вроде стихов:
Вода и небо.Песок и пальмы.ХмурыеНет, лучше «приносящий печали». Все равно плохо. Где-то я уже читала или слышала. Хочется сказать новое, никогда еще не сказанное. Как это невообразимо трудно!
Мне понравились меланхолические строчки и особенно голос Веры, проникновенный, певучий. Я похвалил ее.
Вера покачала головой:
— Я же знаю, что не получилось. Простые перечисления.
— Ты необыкновенно взыскательна к себе, — сказал я. — Очень верно у тебя насчет ветра. И про остров ты сказала очень точно, у него совсем первобытный вид.
— Ну, не совсем, здесь уже побывали любители уединения. Но все следы сметены. Вот это и навевает грусть. Прошлое всегда должно быть с нами. Оно обогащает. Не то мы станем как эти птицы… Или нет, птицы все в прошлом, они консервативны, как сама природа. Без прошлого люди как необитаемые острова.
Она постояла, глядя невидящими глазами на пляшущие вдалеке валы, тряхнула головой.
— Ну, а вот эти строчки:
Вечный ветер приносит нам прошлое.Оно везде, это прошлое.И в этом небе.И в океане.И в этом песке.И в шелесте пальм.И в нас.В каждом атоме — прошлое…Вера посмотрела на меня:
— Молчи. Идем. Стихов еще нет. Они где-то близко бродят, но не показываются. Только дают о себе знать. В этих строчках — тема.
Мы пошли, взявшись за руки, увязая в песке. Она говорила, подставляя лицо ветру:
— Большая, огромная тема в этом «Вечном ветре». Я хочу рассказать балладу о бесстрашных, идущих навстречу ветру и гонимых ветром. И знаешь, кто мне подсказал тему ветра? Дельфиний отец. Человек с железным сердцем! Я люблю говорить с ним среди его бесконечных «закатов» в обществе Прелести, внимательно слушающей, все запоминающей и изрекающей кстати и некстати афоризмы. Помнишь, еще в «Альбатросе» он спросил нас:
«Что, подхватил ветерок? Теперь вам не остановиться. Сколько ни вяжи рифов, он будет мчать. И пусть мчит. Только учитесь управлять парусами. До цели далеко. Ох как далеко!» Помнишь?
Я ответил, что помню эту сентенцию, которая тогда показалась мне напыщенной.
— А мне нет. Мне сразу понравился учитель. Костя относился к нему несправедливо, даже жестоко, а тот сразу что-то в нем открыл за его бравадой и неуравновешенностью. В Косте происходит большая внутренняя перестройка, как он сам мне признался. Костя говорит, что за этот месяц он возмужал, стал познавать самого себя и близких ему людей. — Она посмотрела на меня: — И он считает, что прежде относился к ним не всегда справедливо.