Племя
Шрифт:
Правитель сосредоточился, вытягивая все предоставленные ему возможности в длинный щуп, повел им из стороны в сторону… Нет, ничего. Семя будущей Богини не может не отличаться от живущих на Земле существ интенсивностью своего свечения, своим цветом, но ничего странного ему разглядеть не удалось.
Найл с тоской вспомнил то чувство восторга, когда после приближения к Дельте он мог прикосновением сознания разглядеть не то что свет чужого сознания на расстоянии многих переходов — но и каждую прожилочку каждого древесного листка в округе… Но тогда на него концентрировались десятки тысяч
— Мы продолжим движение на юг, — решил Найл. — Семя Великой Богини не может не оказывать влияния на ближние земли. Надеюсь, нам удастся это влияние заметить.
— Флотилия не может двигаться на юг, Посланник, — покачала головой Назия. — Там морской лес. Мы не сможет даже высадить вас, мой господин, поскольку перед нами нет берега.
— Тогда пойдем дальше на восток, — вздохнул правитель, — до тех пор, пока не обогнем лес, или пока не получим возможность сойти на землю.
Паруса вновь поднялись на мачты и наполнились ветром, увлекая за собой корабли.
Кое-кто из гребцов снова начал выбрасывать за корму удочки, с тоской поглядывая на густые заросли, непреодолимо отгораживающие их от суши, от возможности поесть нормального мяса, погреться у костра, испечь себе горячий ужин или закоптить впрок хоть что-нибудь из добычи. Однако поклевок не случилось ни одной: наверное, в мутной воде рыба просто не видела играющих золотыми боками блесен.
До темноты флотилия шла на запад, ночь провела на якорях, а утром легла на прежний курс. Примерно через два часа после восхода солнца путешественники, не веря своим глазам, обнаружили, что лес резко обрывается, и за последними одинокими деревьями раскрывается в южном направлении чистое свободное море.
Корабли одновременно повернули под прямым углом и устремились вперед, а люди стали с интересом отмечать происходящие вокруг изменения.
Волнение на море практически исчезло — мелкая рябь мореходными судами просто не замечалась. Вода стала намного прозрачнее, и брошенную за борт блесну можно было разглядеть, пока она не погрузилась на всю длину шнура.
То и дело в кильватерной струе появлялись стаи крупных рыб, которые, впрочем, быстро уходили в сторону.
В небе впереди, над линией горизонта, постоянно висели характерные горизонтальные штрихи с капельками на концах — стрекозы, ищущие добычу. Всю свою жизнь Найл считал, что стрекозы — это признак близкой воды, и только теперь узнал, что они могут быть еще и признаком недалекой суши…
Радость длилась недолго. Уже после полудня над горизонтом стали проступать кроны очередного морского леса. Разница состояла лишь в том, что на этот раз граница зарослей и морского простора тянулась в юго-западном направлении, да еще в том, что сквозь прозрачную воду было видно, что корни держатся за дно, лежащее на глубине примерно трех метров. Дальше начинался крутой обрыв, и разглядеть дно под кораблями казалось невозможным. Вдобавок ветер, раньше пусть и слабый, но попутный, стал встречным. Теперь флотилии приходилось двигаться на веслах.
Единственное утешение — постоянно зависающие
Поначалу они еще нервировали треском прозрачных крыльев гребцов, опасливо пригибающих головы, однако вскоре моряки привыкли и перестали обращать на насекомых внимание. Перестали они вздрагивать и от постоянных гулких ударов плавающих по поверхности орехов, каждый размером с человеческую голову, что регулярно бились в борта.
В сумерках Назия отвела суда подальше от мелководья, приказала выбросить за борт якоря, и только когда они зацепились лапами за дно, позволила морякам отдыхать. Усталые гребцы, забыв про ужин, разлеглись на скамьях и почти сразу заснули. Посланник Богини, спустившись в капитанскую каюту, забрался в постель, а Нефтис и Назия устроились там же на полу, на набитых душистым сеном тюфяках.
Найл проснулся от ощущения опасности. Спросонок он не понял, откуда взялось это предчувствие — то ли его коротко предупредил кто-то из смертоносцев, то ли он поймал мысль готовящегося к нападению врага, но Посланник привык доверять своему нюху на неладное, а потому он быстро поднялся, оделся, набросил через плечо перевязь с мечом, прихватил щит и поднялся на палубу.
После уютной каюты ночная прохлада показалась излишне резкой, режущей дыхание. Правитель поежился, поднял глаза к небу, надеясь вместо тянущейся по лунному диску пелены полупрозрачных облаков увидеть полуденное солнце, но чуда не случилось.
Он поднялся на мостик, к рулю.
— Как здесь, Лохарь? — узнал правитель дежурного моряка.
— Все спокойно, мой господин, — кивнул тот.
— Хорошо, — Найл оперся о перила правой рукой.
Хотя Луна и висела на небосводе круглым желтым пятном, облака поглощали почти весь ее свет, и разглядеть хоть что-либо на воде не представлялось возможным. Поэтому правитель затаил дыхание и прислушался. Вот ему померещился всплеск. Хотя, возможно, это просто рябь, бьющаяся о борт. Еще всплеск — но уже совершенно в другой стороне!
Нет, рябь не может биться в борт сразу везде. Или волны накатываются только с одной стороны, или это уже не волны.
— Лохарь, буди гребцов, — тихо приказал Найл. — Пусть разбирают гарпуны и готовятся. Воинов тоже разбуди.
Череда облаков оборвалась, лунный свет прочертил по воде длинную дорожку, и в ее отблеск моментально попали две длинные узкие ладьи с человеческими силуэтами.
— Что случилось, Посланник? — сонный голос Назии, и не подумавший о соблюдении ночной тишины, раскатился по глади воды. — Почему вы решили вооружиться в такую рань?
— Тише, у нас гости, — прошипел на нее правитель, указывая на море.
— Что-о? — глаза женщины округлились. — Подъем все! Поднять якорь!
План Найла тихо подготовиться к встрече нападающих и взять их в плен рушился на глазах. Правителю оставалось только ругаться и скрипеть зубами.
— Поднять якоря! Шевелитесь, вы, сонное царство!
Туземцы в лодках, поняв что их обнаружили, отозвались не менее громкими дружными воплями. Судя по звукам, они окружали флотилию со всех сторон.