Племянница маркизы
Шрифт:
Все дети, которых до этого момента подарила ему maitresse en titre (официальная любовница), были признаны королем, пусть ему для этого и пришлось ждать смерти своей матери.
Несомненно, планам Мари очень поспособствовала бы беременность, но, как она ни старалась, зачать от короля не удавалось, и месячные наступали каждый раз с завидной точностью, можно сказать, по часам. Правда, девушка не слишком беспокоилась об этом, ведь в конце концов она еще молода, и каждое свидание с королем увеличивало возможность зачатия.
Скука,
Конечно же, и это оказалось заблуждением, хотя король исполнил ее желание. Дни напролет Мари упорно училась грациозно и уверенно сидеть в седле в надежде, что когда-нибудь получит приглашение на охоту или на конную прогулку высшего общества, но вскоре ей пришлось признаться себе, что все эти старания напрасны. Она вынуждена была совершать прогулки верхом в одиночестве и надеяться на лучшие времена, особенно на предстоящее лето, чтобы наконец в образе кокетливой пастушки завладеть вниманием короля.
7
За промозглым апрелем наступил жаркий май, который заставил пышно разрастись зелень в парке и пробудил дремавшую страсть короля. Он вызывал Мари на тайные свидания почти ежедневно, и ее мечта занять наконец место ненавистной ей Лавальер постепенно воплощалась в жизнь. Король все чаще обращался к ней перед всем двором, и девушка заметила, что лакеи обслуживают ее с большим усердием, а портные и модистки быстрее выполняют ее заказы.
Настроение Мари улучшилось – она высоко держала голову. Молодая женщина уверовала в то, что у нее непременно все получится и она станет самой могущественной во Франции. Король дарует ей титул и обширные поместья, и она никогда больше не будет голодать, торговаться из-за грошей и работать. И тогда никто уже не посмеет смеяться и издеваться над ней.
Весной в Версале собралась знать со всей Европы. Вместе с другими девушками, которые обитали во дворце, Мари наблюдала, как прибывают гости, и они все вместе частенько обсуждали их наряды.
Зверинец дворца наполнился экзотическими птицами и животными, которых Мари со своей женской свитой разглядывала столь же охотно, как и многочисленных чужеземных послов, которые подносили их в дар королю.
Теперь время от времени Мари играла в волан на шелковистых газонах парка. В отличие от других девушек она любила эту игру, поскольку та давала возможность высвободить накопившуюся энергию и немного отвлечься от грустных мыслей.
Прогуливавшиеся по парку придворные часто останавливались и с интересом наблюдали за игрой, поэтому девушка не нашла ничего необычного в том, что недавно прибывшие молодые аристократы следили за ней.
Вместе с подругами прошлым вечером она видела их на балу. Юноши приехали из Лангедока и даже не пытались скрыть свой мягкий южный акцент. Как выяснилось позже, они были из свиты герцога де Марьясса, известного любовью к представителям своего пола. Этим и объяснялись их странные даже для Версаля наряды.
Франты, хихикая, обсуждали игру и громко
Мари это быстро надоело. Она запустила волан прямо и эту странную группку. Юноши с пронзительными возгласами бросились врассыпную и наконец собрались уходить.
Впрочем, один из них нагнулся и поднял волан. Медленно, покачивая бедрами, он подошел к Мари:
– Мадемуазель, мне показалось, что удар оказался мимо цели.
На юноше был завитой черный парик, его концы достигали груди сиреневого жюстикора, под которым виднелся светло-зеленый камзол. Вопреки существующей моде лицо его было гладко выбрито. Глаза молодого человека поразили Мари – они были глубокого синего цвета, который свойствен только фарфору с мануфактур Лиможа.
– Вы напрасно так думаете, месье, – насмешливо возразила она и взяла протянутый волан. – Удар попал точно и цель.
– Вы назовете свое имя, красавица? – прошептал он прежде, чем Мари успела отвернуться. Юноша поклонился в обвил вокруг пальца прядь ее светлых волос. Лица Мари коснулось его дыхание, и девушка почувствовала запах фиалок.
– Я Мари, племянница маркизы де Соланж. Я принадлежу самому могущественному из господ в Версале.
Юноша провел пальцем по своему гладко выбритому подбородку. Губы его изогнула коварная ухмылка.
– Так значит, вы шлюшка короля?
Девушка высокомерно вскинула голову и парировала:
– Уж лучше быть шлюшкой короля, чем шлюшкой герцога де Марьясса, месье.
Юноша как-то странно посмотрел на нее, потом полез в карман камзола и достал маленькую блестящую коробочку. Не сводя с Мари взгляда, он открыл ее, извлек фиалковую пастилку и положил в рот.
Мари ожидала, что он что-нибудь ответит, но молодой человек продолжал молчать. Пожав плечами, она повернулась и пошла к подругам. Когда девушка оглянулась, незнакомец уже исчез вместе со своими спутниками.
Чуть позже Мари доставили приглашение от его величества. Она, как обычно, должна была ожидать его в salon des anges. Девушка привела себя в порядок и поспешила туда.
Salon des anges представлял собой вытянутую комнату со спрятанной в стене дверью. В самом дальнем углу располагалась большая кровать с альковом, стойки которой украшали фигурки толстощеких ангелов. Молодая женщина должна была ожидать появления его величества обнаженной, с завязанными черной лентой глазами.
Мари зевнула. Так долго, как сегодня, он никогда еще не заставлял себя ждать. Она уже начала переживать и больше всего боялась, что Луиза Лавальер узнает об их встречах, потому что понимала, что тогда ее незамедлительно вышлют из Версаля. Лавальер по-прежнему имела огромное влияние при дворе, поэтому, когда король задерживался, Мари предполагала худшее.