Плененная льдом
Шрифт:
Белая пелена расступилась, вначале появились запахи, а затем все тело охватил порывистый ветер.
С трудом открыв глаза, я долго привыкала к яркому свету. Солнечные лучи отражались от бесконечного снежного покрова, проникали в ледяные, кристально чистые скалистые выступы. Тело мигом охватила дрожь, к такой резкой перемене погоды я не была готова.
Ролан набросил на мои плечи красный плащ из овечьей шерсти, аккуратно застегнул большую металлическую пряжку с магическим символом по контуру. Проведя по нему кончиком пальцев, стало немного легче.
— Мои
— Она и не закончилась, — смутилась Риска, поправляя капюшон с меховой опушкой.
— Холодная зима с промозглым ветром! — рычал аниморф, запрыгнув к Риске. Он нашел место перед седлом, свернулся калачиком, нервно дергал кончиком хвоста и не скрывал своего недовольства. — Не знаю, как у вас, но у меня возникло чувство, словно каждый порыв ветра желает заморозить мои косточки! И при этом я покрыт шерстью, в отличие от всех вас… Милая Сэра, а тебе не холодно?
Я лишь отрицательно покачала головой, умолчав о том, что при такой погоде я чувствовала себя прекрасно. Ролан улавливал мое настроение, он чувствовал, как в моем сердце зарождается искренняя радость смешанная с детским восторгом.
Перед глазами раскинулись бескрайние поля, покрытые толстым снежным покрывалом. Яркое солнце слепило, приходилось щуриться, прикрывая глаза ладонью. Сильные порывы ветра гоняли снежных “змей” и со стороны казалось, что в этом богом забытом месте и правда есть жизнь.
Мы замерли у входа в глубокое ущелье. Его стороны были полностью покрыты прозрачной кромкой льда, с вершин мягко падали комья шуршащего под ногами снега.
— Красиво, — прошептала я, — любуясь многогранными кристаллами снежинок. Они медленно оседали на шерстяных рукавицах, а затем и на моих ладонях.
— Надень рукавицы, — пробурчал Ролан, недовольный моим решением, — холодно.
Мне было жарко. И в тоже время хорошо.
— Смертью пахнет, — прошептала Риска, — я словно в ледяную гробницу пришла. Вам так не кажется?
— Поддерживаю, — Лимма куталась в походный плащ, смотрела на все огромными, полными ужаса глазами, не в силах осознать, что согласилась на столь опасный поход, — эти земли раньше принадлежали драконам?
— Вообще-то нет, это все часть Мирграда, — Калеб указывал путь, создав в ладонях светящийся пульсар света. Шарик не был огненным, он состоял из магических связей, искрил при контакте со снежинками и передвигался в воздухе резкими, толчкообразными движениями. — Сразу после выхода из ущелья начинается крутой подъем, после него будет большая площадь, заваленная снегом. Части древних строений так же сцеплены льдом, а если пройти вперед, то можно набрести на веревочный мост. Как раз он и является границей…
— Я не дошел до моста, — Ролан говорил тихо, но я чувствовала обиду, скопившуюся в нем. Самое главное то, что маг больше не испытывал гнева, напротив — ему стало легче. Стоило ступить на эти земли, как раздражение растворилось в спокойствии, а уверенность сменила панику и неконтролируемый гнев.
— Нужно постараться, чтобы до него дойти…
Калеб
— У моей дочки был конь этой породы, — тихо заметил Калеб, не в силах сдержать легкую улыбку на губах, — они не расставались… К сожалению, он тоже не вернулся… А ты раньше верхом часто ездила? Я имею ввиду до того, как попала к нам.
— Ни разу. В моем мире люди ездят внутри больших машин.
Мне только и осталось, что рассказывать маленькие истории из жизни, удивляясь тому, что привычные мне вещи для кого-то казались чудом.
И это странно.
Дьён молчал все время. Эбол тоже, но вид у мужчины был такой, словно он скоро не выдержит и завалит меня миллионом вопросов. Он с большим трудом сдерживал себя, подмигивал Калебу, прося того о чем-то, но архимаг вечно отказывал.
— Хочет влезть тебе в голову, — шепнул Ролан, — надеется, что ты добровольно согласишься.
— Нет уж…
Ролан смотрел по сторонам, оставляя на поверхности скал сигнальные печати. В случае беды они вспыхнут, оставят магический след, по которому стражи Мирграда смогут отыскать наши тела… Если рискнут последовать за нами, что ставилось всеми под большое сомнение.
Как Калеб и рассказывал — мы вышли на огромную площадь, засыпанную снегом. Некогда величественные строения были разрушены, большая часть руин покоилась подо льдом, и в моем сердце при этом зародилось отчаяние.
Как будто это печаль…
Старая колокольня… Она была полностью разрушена, остался лишь сам колокол, пробивший большую голубятню. Несколько одинаковых с виду каменных домиков без крыш и большей части стен… Тропы были скрыты снегом, на его поверхности можно было увидеть следы диких животных, чьи-то небольшие норы, а на скованных льдами ветвях — гнезда.
Все это вызывало печаль и щемящее чувство в груди.
Мы шли дальше, проходили мимо руин, кони утопали в глубоком снегу, и в конечном итоге вывели к веревочному мосту.
К шаткому, скрипучему, древнему как этот мир мосту, соединяющему мир людей и драконов. Он проходил над глубоким ущельем, дно которого было скрыто туманной дымкой.
— Летом там река течет, — заметил Калеб, слезая с коня, — есть шанс выжить, если вдруг сорвешься.
— Сейчас зима… — напомнила Риска, заметно нервничая.
— Я и не говорил, что будет легко.
— Калеб, — Джастин не унимался, спрыгнул с шеи мерина, приземлился рядом с архимагом и полностью провалился в снег, утопая в нем всем телом. Кошачий визг и брань заставили улыбнуться, а вид Джастина с поджатым хвостом и вовсе рассмеяться, — чего смеетесь, ироды? Холодно же! Так, Калеб! Точнее господин архимаг! А почему бы вы нас сразу вон на тот берег не перенесете, а?