Пленённая

Адамс Эрика

Я мельком заглядываю в крыло, где располагаются мои покои, отмечая, что комнату обновили, и иду дальше. Я не хочу торопиться, но ноги сами несут меня быстрее, чем следовало бы. Радостное возбуждение охватывает меня, заставляя едва ли не скакать вприпрыжку. Наверняка такое поведение не к лицу будущей правительнице, но пока коридоры пустынны, я позволяю себе расслабиться. И, поворачивая за угол, понимаю, что ноги в лёгких сандалиях скользят по чересчур гладкому полу. Я едва не растягиваюсь на мраморном полу, но в последний момент тень, метнувшаяся ко мне, успевает подхватить

за миг до падения. Сердце резко дёргается вверх и замирает, прежде чем вернуться на своё место.

Сильные руки крепко удерживают меня. В полутьме коридора взгляд золотистых глаз мерцает, словно у дикого зверя. Мои губы сами расплываются в радостной улыбке. Инсар.

– Не помню, чтобы здесь на полу лежал мрамор.

– Часть внутреннего убранства дворца была заменена по приказу Правителя, – спокойно, чуть отстранённо отвечает «бессмертный». Кажется, он совсем не изменился. И я – тоже, но отчего-то прикосновения горячих ладоней воспринимаются немного иначе. Я ищу и не могу найти причину подобного волнения. Это же Инсар, сколько раз за время службы ему приходилось и переносить меня на руках, и поднимать, и закрывать собой. Но вопреки здравому смыслу всё ощущается немного иначе…

– Я хотела бы знать, что ещё изменилось за время моего отсутствия.

Инсар поставил меня на ноги и отстранился.

– А ты ничуть не изменился, Инсар. Всё тот же. Только вновь стал молчаливым, как прежде. С отцом не поболтаешь по-приятельски, верно? А теперь тебе придётся вновь привыкать к моей болтовне. Потому что там у меня не было ни единого друга, с кем можно было бы поговорить, не опасаясь, что твои слова обернут против тебя.

Я устремилась вперёд и обернулась, глядя на него через плечо:

– Ты идёшь следом за мной?

Глава 14. Прошлое

Город всё тот же – красивый и убогий, богатый и нищий, прекрасный и отталкивающий одновременно. Здесь великолепие улицы Чёрных Роз соседствует с безобразной высокой стеной, отделяющей руины квартала Жалящих Гадюк. Одновременно пахнет изысканными ароматами цветов многих садов и откуда-то мерзко тянет тайсой. Я болтаю почти без умолку. Впечатления вливаются в меня бесконечным потоком и стремятся быть выраженными в словах. То и дело оглядываюсь на раба, безмолвно вышагивающего рядом.

Мне кажется или он меня совсем не слушает, отвечая односложно и будто нехотя. Инсар и раньше был неразговорчив, а сейчас ему словно на рот повесили замок. Он даже замечаний мне не делает, когда ему чудится в моих действиях беспечность, но молча оттесняет от мнимой угрозы. И только. Подобная молчаливость медленно, но верно начинает раздражать. Настроение начинает портиться ещё и потому что многое из собственного привычного поведения, о котором не задумывалась раньше, вдруг кажется глупым. Я словно пытаюсь натянуть на себя платье, из которого уже давно выросла. Оно – мало мне и никуда не годится, но я не знаю, где взять новое и что с ним делать.

День оказывается чересчур насыщенным и я решаю вернуться во дворец. Списываю всё на усталость и после длительного

перехода и взбудораженность от возвращения в родные края. Стоит немного отдохнуть, и всё встанет на свои, привычные места.

Но отдохнуть не удаётся: во дворце устроили пир в мою честь и мне нужно на нём присутствовать. Служанки уже приготовили один из роскошных нарядов: белое, до пят платье прошито золотой нитью. Оно свободными волнами струится по телу и лишь на талии перехвачено широким поясом, украшенном синими сапфирами.

Я не узнаю себя в зеркале – окончательно понимаю, что той девочки, знакомой мне недавно, уже нет, а её место заняла другая. И мне ещё только предстоит узнать и подружиться с новой, повзрослевшей версией самой себя, иначе реагирующей на всё. Возле дверей покоев наготове стоит Инсар. При виде меня он делает шаг вперёд и застывает на месте. В глазах плещется незнакомое выражение: огни факелов, отражающихся в зрачках, не дают понять, что именно спряталось в золотой поволоке. Я отрицательно качаю головой:

– Кто тебя обычно сменяет?

Инсар медлит с ответом.

– Ты разучился говорить?

– «Крадущиеся» и несколько человек из дворцовой охраны, – всё же говорит он.

– Хорошо. Пусть они сменят тебя. Немедленно. Кто знает, вдруг ты разучился не только отвечать на вопросы, но и сражаться, если в том возникнет нужда.

Он порывается что-то сказать, но я жестом отсылаю его прочь и скрываюсь за дверьми покоев, переводя дух. Какое-то непривычное ощущение щекочет изнутри, и от него хочется, как той дикой кошке, шипеть и скалить зубы.

Приказ исполняется немедленно. Возле дверей выстроились несколько воинов в тёмно-сером и стражи из дворцовой охраны, разряженные в белое, доспехи начищены так, что в них можно смотреться как в зеркало. Я улыбаюсь, примечая в тени стен фигуру, застывшую, словно бронзовая статуя:

– Теперь сопровождение выглядит достойным дочери правителя Верксала.

Я торопливо шагаю вперёд, платье облаком опутывает ноги и от лёгкого ветерка струится за мной, словно туман.

В зале для пиршеств я занимаю место рядом с отцом. Шум голосов собравшихся смолкает ненадолго, а потом нарастает с новой силой. Звучат хвалебные речи в мою честь и бесчётное количество раз опорожняются бокалы с вином. Отец беседует со мной в полголоса, тихо посмеиваясь шуткам и точным замечаниям. В его глазах светится гордость за оправдавшиеся ожидания, и сердце немного оттаивает.

– В скором времени ко двору прибудут посланцы из соседних городов, – говорит отец.

Я не перебиваю его, дожидаясь разъяснений.

– Некоторые из них надеются укрепить существующие связи, – продолжает отец. И дальнейшее можно не объяснять.

– Брак? – слово короткое и резкое, как взмах топора. И такое же нежеланное, особенно если оно зависло над твоей головой.

– О том говорить ещё рано, Артемия. И мне хотелось бы отсрочить это как можно дольше. Я не для того растил дочь, чтобы отдать её в руки чужаков, пусть даже из близлежащих городов. Мне будет спокойнее, если ты останешься в родных стенах города.