Плененный тобой
Шрифт:
– Я купил шелковую веревку для тебя.
Ее глаза расширились.
– Шелковую веревку?
– Ну да, красную.
Я отпустил ее и отошел назад, решив дать ей возможность подумать, пока буду наливать вино из графина.
– Я бы хотел связать тебя, когда ты будешь готова. Если не сегодня, то когда- нибудь. Я тоже не буду тебя заставлять.
Мы оба толкали друг друга на такие действия, которые не жаждали делать. Она решила верить в то, что образованный наблюдатель поможет нам. А я верил в то, что
Лечение сексом. Что может быть лучше для таких, как мы с Евой?
Ева взяла вино, которое я ей передал.
– Когда ты ее купил?
– Неделю назад. Может две. Я не собирался слишком быстро ее использовать, но мне захотелось сделать это сегодня.
Я сделал глоток, смакуя вино.
– Как я сказал, мне приносит огромное удовольствие и просто хорошенько тебя трахать.
Вино немного расплескалось в бокале, пока она подносила его ко рту. Она выпила вино практически до дна.
– Это из-за того, что ты зол на меня за разговор с Крисом.
– Я же сказал что нет.
– Ты был очень зол, когда уходил.
– До злости возбужден.
Я ухмыльнулся.
– Я не могу объяснить почему, потому что сам не могу понять этого.
– Попробуй.
Я провел пальцем по ее губам.
– Я увидел тебя злой, страстной, готовой к драке и захотел, чтобы все эти чувства были направлены на меня. Ты заставила меня захотеть тебя трахнуть, царапающейся и кричащей, твоя киска увлажнила бы мой член, когда я введу его в тебя. Моя! Только моя!
– Гидеон!
Она поставила бокал и обняла меня, целуя меня с огромной страстью. Как я надеялся, что эта страсть никогда не угаснет!
– Как получилось, что ты никогда не рассказывал Крису о том, что случилось с Хью?
Ненужный вопрос возник неожиданно ниоткуда. Я застыл, потеряв всякий аппетит к пицце. Отложив то, что осталось от кусочка на тарелку, я взял салфетку, чтобы вытереть рот.
– Почему мы снова это обсуждаем?
Ева, нахмурившись, смотрела на меня с места, где она сидела - возле меня на полу, между журнальным столиком и диваном в гостиной.
– Мы раньше не говорили об этом.
– Разве? В любом случае, это не имеет никакого значения. Уверен, моя мама все ему рассказала.
Она еще больше нахмурилась. Ева взяла пульт от телевизора и уменьшила громкость, делая голоса детективов практически неслышными.
– Я так не думаю.
Я поднялся на ноги и взял тарелку.
– Она сделала это, Ева.
– Ты точно знаешь это?
Она пошла за мной на кухню.
– Да.
– Откуда?
– Однажды они обсуждали это за ужином, ну а я не хочу ничего обсуждать.
– Он вел себя так, как будто не знал.
Она оперлась руками о стойку, когда я выбрасывал остатки еды в мусорную корзину.
– Он выглядел сбитым с
– Тогда он такой же тупой, как моя мать. Не нужно удивляться.
– Что, если он действительно не знал?
– И что дальше?
Я положил тарелку в мойку, меня начало мутить от запаха еды.
– Какое значение это имеет сейчас? Все кончено, Ева. Смирись с этим. И отпусти.
– Почему ты так зол?
– Потому что я хотел провести вечер с моей женой. Ужин, вино, немного телевизора, пару часов любви… после долгого и тяжелого дня.
Я ушел из кухни.
– Ладно, забудь. Увидимся утром.
– Гидеон, постой.
Она взяла меня за руку.
– Я не хочу, чтобы ты ложился спать разозленным. Пожалуйста. Мне жаль.
Я сделал паузу и убрал ее руку.
– Мне тоже жаль.
***
– Сначала помедленнее, - шепчет он, его губы возле моего уха.
Я чувствую, что ему это нравится. Он тянется к моему бедру, туда, где я ласкаю свой пенис. Его рука накрывает мою. Его дыхание быстрое и прерывистое. Его эрекция упирается мне в ягодицы.
Меня тошнит. Я потею. Я не могу оставаться возбужденным, даже если моя рука скользит вниз и вверх, а его рука направляет мою.
– Ты слишком много думаешь, - говорит он мне.
– Сконцентрируйся на удовольствии. Посмотри на ту женщину напротив тебя. Она хочет тебя трахнуть. Представь, как будет приятно войти в нее. Мягкую. Горячую. Влажную. Тугую.
Его хватка усиливается, - такую тугую.
Я смотрю на разворот журнала, который лежит поверх бака унитаза. У нее темные волосы и голубые глаза. У нее длинные ноги. Женщины всегда так выглядят на картинках, которые приносит Хью.
Он тяжело дышит мне в ухо, меня снова тошнит. Что-то не так. Со мной что-то не так. Я чувствую это. Из-за его рвения я чувствую себя грязным. Плохим. Я плохой мальчик, даже мама говорит так. Она кричит это, когда плачет или зла на меня из-за отца.
Глухой стон слышен сквозь его тяжелое дыхание. Это мой стон. Мне хорошо, хотя я совсем не хочу этого.
Становится тяжело дышать, думать, бороться…
– Вот и все, - уговаривает он.
Он просовывает руку между моих ягодиц.
Я пытаюсь оттолкнуть его, но он крепко держит. Он больше меня, сильнее. Не имеет значения, как сильно я пытаюсь, я не могу оттолкнуть его.