Пленница Дикаря

Ройс Мэри

Я незамедлительно приступаю к еде, ибо если не попробую – подавлюсь собственной слюной.

Аккуратно кладу кусок мяса в рот и медленно его пережевываю.

– М-м-м, – от удовольствия я закрываю глаза. – Бабушка Тиса, ничего вкуснее я не пробовала, – подношу к губам бокал и делаю большой глоток, тут же жалея об этом.

Рот мгновенно обжигает жаром так, что из глаз сыплются искры. От горечи даже кончик языка немеет… Я пытаюсь, конечно, не подать виду, но без особого успеха…

Наконец, проморгавшись, я жадно хватаю ртом воздух.

И замечаю, как Дикарь усмехается, глядя на мою реакцию.

Но я демонстративно игнорирую эти усмешки, избегая встречи с его нахальным взглядом. И если не брать в расчёт этого напыщенного мужлана, в принципе, застолье проходит вполне спокойно, и я даже понемногу начинаю расслабляться.

– Бабушка Тиса, что это за гадкое пойло?

– Это вино с острым перцем, сдобренное соком табака, – усмехается старушка.

– Это самый ужасный напиток, что я пробовала, – шепчу ей на ухо, и мы смеемся.

Дикарь закончил трапезу и, приняв расслабленную позу, теперь наблюдает за мной.

Я подношу к губам ложку с рагу, и от толчка в спину капаю себе на грудь.

Маленькая девочка – та, что принесла мне одежду – играла с волчонком и случайно задела меня. Но от строгого замечания взрослого девочка успокаивается и садится за стол.

Я кладу обратно ложку и пальцем подбираю упавшую каплю. Салфеток на столе я не вижу, поэтому просто слизываю ее. Не думаю, что сильно нарушу их этикет, тем более от такой вкуснятины и правда хочется облизать пальчики.

Но я не учла одну вещь.

Дикарь, сидящий напротив, следит за каждым моим движением, и от моего такого откровенного жеста его глаза вспыхивают опасным огнём. Хотя, думаю, вспыхнули у него не только глаза. Все его тело кричит о напряжении.

Он по-прежнему удерживает меня под тяжестью своего взгляда…

– Конор! – внезапно раздается грубоватый женский голос, что перенимает его внимание.

В помещении появляется худая и очень высокая девушка – сбросив с себя сумку, она бежит в сторону моего дикаря. «Моего…» Мысленно бью себя по рукам за это.

Я не успела заметить, как он встал, а она запрыгнула к нему на руки, обвив его длинными ногами. Чувствую себя так, словно меня пнули под дых.

Странная реакция…

Я закидываю ногу на ногу и подаюсь вперед, облокотившись об стол. Подпираю щеку ладонью и продолжаю рассматривать «сладкую парочку». В разговор я не вникаю, все равно ничего не понятно. А вот интерес к тому, как они реагируют друг на друга, неприлично возрастает.

В глазах Конора загорается теплый огонек, и улыбка не сходит с лиц обоих. Наконец девушка отстраняется от него и обнимается со всеми присутствующими, задержав строгий взгляд на мне, после чего она неспешно усаживается на место Конора и переключает внимание на вождя, который взял девушку за руку.

Есть в ее экзотической внешности что-то азиатское. Черты лица приправлены грубостью, но это лишь добавляет своеобразной красоты. А густые широкие брови придают этой юной особе толику мужественности.

Эффектная девушка.

Но меня начинает напрягать то, как она смотрит на Конора. Девушка явно влюблена в этого мужчину, и очень

сильно. Ее глаза светятся при взгляде на него. И она будто всем своим видом обозначает, что это ее территория. Ухаживает за Конором, подкладывая ему побольше мяса на тарелку, на что он благодарно улыбается и аккуратно заправляет ей выбившиеся пряди волос. Она также постоянно касается его руки и прижимается к ней, поглаживает, а он лишь улыбается, ещё больше поощряя ее.

Внутри все скручивает от горькой обиды… от понимания того, что он может быть нежным, но только не со мной.

Не в силах объяснить себе такую нездоровую реакцию, я собираюсь выйти из-за стола, чем привлекаю внимание Конора. И девушка замечает это, после чего выражение ее лица из жизнерадостного становится враждебным и напряженным.

– Хе туве уо? [Кто это?] – спрашивает она с пренебрежением.

– Нинимуша ле Конор [Милая, подруга Конора], – лукаво произносит бабушка Тиса.

В этот момент все взоры устремляются на дикаря. Конор усмехается и потирает бороду, одарив старушку удрученным взглядом, будто он не хотел поднимать эту тему.

– Уг. Ле митава вин [Да. Это моя женщина], – твердо говорит он и уверенно смотрит на меня.

Я начинаю нервничать от непонимания ситуации. А реакция девушки после слов Дикаря и вовсе приводит меня в ужас:

– Ун-хии [Я убью ее], – грудной рык вырывается из ее рта, и она кидается в мою сторону.

Но Дикарь предотвращает нападение, резко схватив ее за плечо и усадив обратно.

– Аяша! – рявкает он.

– Иза, ничууинтку! [Стыдись, дочка!] – строго осаживает девушку вождь.

Она кидает на меня убийственный взгляд и, скинув руку Дикаря, уходит прочь. Очень любезно с ее стороны.

Недовольно фыркнув, тот поднимается из-за стола и следует за ней.

– Не обращай внимания. Она пять лет бегает за ним, как влюбленная дурочка, – хихикает старушка. – Но Аяша не его пара, он не испытывает к ней то, что должен испытывать мужчина к любимой женщине.

– Бабушка Тиса! Мне плевать, – я тут же поднимаюсь из-за стола и, извинившись, покидаю помещение.

Выхожу на улицу и отчаянно опираюсь руками о перила, пытаясь прийти в себя. Но моя необъяснимая досада не утихает. «Он не испытывает к ней то, что должен испытывать мужчина к любимой женщине». Вот только он относится как раз таки к ней как к женщине, а не как к пустому месту… Хотя я не пустое место, я в роли груши для битья. Складывается такое ощущение, что всю свою злость он тупо вытесняет на мне…

К черту все!

Я отталкиваюсь от перил и направляюсь прочь. Хочу побыть одна. Плевать уже на волков. На реакцию дикаря. Я просто иду в неизвестность, вглубь леса, и с каждым шагом мне становится легче.

Глава 11

Перед моим взором открывается красивое дикое озеро, в которое плавно стекает каскадный водопад. Вокруг столпились величественные сосны, упирающиеся в небо пушистыми кронами. А зеркальную гладь воды укутывает мистический туман, что манит меня в свои владения.