Пленница моего сердца
Шрифт:
– Но, папа, я не хочу переходить в Академию Святой Агнессы! – с надрывом воскликнула Мэри Эллен.
Дело происходило знойным днем в конце августа, Мэри Эллен стояла посреди кабинета отца и все время хмурилась.
– Ты поймешь, что была не права, как только окажешься там, дорогая. – Джон Томас Пребл сидел за массивным столом из красного дерева, откинувшись на спинку кожаного кресла, сцепив руки за головой.
– Нет. – Мэри была непреклонна. – Я хочу остаться здесь, где учатся все мои друзья. К тому же...
– К тому же у тебя появятся новые друзья, – перебил ее Джон
– Мне не нужны новые друзья. Мне нравятся те, что у меня есть.
– Погоди, Мэри Эллен. – Джулия поднялась с кожаной кушетки и, подойдя к дочери, обняла ее за талию: – Я-то думала, ты обрадуешься...
– С чего бы? Назовите мне хотя бы одну причину для радости.
– Как с чего? Девочки из самых привилегированных семейств Теннесси учатся в этой академии. Мы с твоим отцом желаем для тебя только лучшего.
Мэри Эллен тяжело вздохнула:
– Я знаю, мама. Но почему я должна радоваться возможности посещать какую-то душную старую школу с кучкой задавак?
– О нет, все не так плохо, – успокоила ее мать. – Ты растешь, Мэри Эллен, тебе уже шестнадцать. Пришло время научиться тому, чему в обычной школе тебя не научат. Академия Святой Агнессы выпускает широко образованных и хорошо воспитанных девушек.
– Да мне-то что с того! – Мэри Эллен предприняла последнюю попытку: – Папа, пожалуйста...
– Этот вопрос больше не обсуждается, – строго сказал Джон Томас и, разомкнув руки, положил ладони на стол. – В середине сентября ты отправишься на учебу в академию. – Он указал на дверь: – А пока можешь быть свободна и больше не расстраивай нас отказом, дитя мое. – Он порылся в кармане жилета и достал часы: – Уже вечер, а у меня еще полно дел. Не забывай, ровно в восемь мы должны быть на ужине у Симпсонов.
– В начале недели, папа, ты сказал, что мне не обязательно ехать к Симпсонам!
– Разве? – Джон перевел взгляд на жену.
Джулия кивнула:
– Ты правда так сказал.
– Ну, значит, тебе не обязательно ехать.
– Спасибо, папа. – Мэри Эллен расстроенно поплелась к двери, но Джон Томас внезапно остановил ее:
– Подожди минуточку. Кажется, Клей собирался прийти сегодня вечером?
Мэри Эллен обернулась и кивнула:
– Он сказал, что придет.
Джон Томас хотел было что-то возразить, но осекся и неловко улыбнулся:
– Вот и хорошо. Тебе не придется весь вечер торчать тут в одиночестве.
– Нет, не придется. – С этими словами Мэри Эллен вышла из кабинета.
Когда дверь за дочерью закрылась, Джулия удрученно взглянула на мужа, но Джон Томас продолжал улыбаться.
– Подойди ко мне, детка.
Джулия, шурша шелковыми юбками, подошла к мужу, и он, взяв ее руку, усадил к себе на колени.
– Ты напрасно так беспокоишься, дорогая.
– Да? А что, если Мэри Эллен продолжит воображать, будто влюблена в Клея Найта?
Джон Томас поднял руку, прикоснулся к броши с камелией, украшавшей высокий воротник модного платья жены.
– Я когда-нибудь тебя подводил?
– Нет, конечно, нет.
– И впредь не подведу. Я знаю, как держать в руках Мэри Эллен и как управиться с Клеем Найтом, если придется. Но уверяю тебя, никаких жестких мер не понадобится.
Джулия
– Прости меня, Джон, я веду себя как типичная мать-наседка.
– Ну и что тут особенного? – спросил он покровительственно. – Позволь мне заверить тебя, что перед тобой типичный муж-наседка – муж, который никогда не допустит, чтобы что-то удручало его жену. Придет время, и наша девочка выйдет замуж за молодого человека, который устроит и нас, и ее, это я тебе гарантирую.
Глава 9
Теплые дни золотого лета уступили место ворчливой прохладной осени. Листва в густых лесах Теннесси сменила цвет с изумрудного на золотистый и красно-коричневый. Увы, золотые и рубиновые уборы деревьев слишком красивы для того, чтобы жить долго: очень скоро золото и рубины поблекли, пожухли и, словно стыдясь своего безобразия, стали опадать с породивших их деревьев сухими и безжизненными коврами.
Джон и Джулия Пребл полагали, что любовь между Мэри Эллен и Клеем не продлится дольше лета. Молодость переменчива, порой достаточно бывает недолгой разлуки, чтобы чувства поблекли и умерли, как осенние листья.
Мэри Эллен станет студенткой Академии Святой Агнессы и не сможет часто видеться с Клеем, который, конечно же, не останется без пристального девичьего внимания. Кроме Мэри Эллен в школе немало красивых девочек, и все они не прочь завести с ним дружбу. Глядишь, к Рождеству он уже найдет себе подружку, и это сразу решит множество проблем.
Ко Дню благодарения родители Мэри Эллен уже готовы были поздравить друг друга с успехом – им казалось, что в отношениях между Мэри и Клеем явно наметилось охлаждение. Они искренне надеялись, что их красивая и ласковая девочка скоро найдет себе более подходящего парня, например, такого, как Дэниел Лоутон, молодой человек с хорошим образованием и весьма богатыми родителями, входящими в элиту Мемфиса.
Но пока старшие Преблы тешили себя подобными мечтами, страсть между Мэри Эллен и сыном портнихи разгоралась все сильнее. Теперь они, как величайшую драгоценность, ценили каждый миг, проведенный вместе.
После занятий Клей шел на работу и, значит, не мог навещать Мэри Эллен у нее дома, поэтому Мэри с нетерпением ждала выходных, ведь только в эти дни они могли быть вместе.
Клей учился и работал не покладая рук. Он боялся сглазить удачу, но мечта о поступлении в Военно-морскую академию уже не казалась ему такой уж неосуществимой – преподаватели в школе готовы были составить ему рекомендательное письмо.
Отношения между Мэри и Клеем, которые, как искренне верили старшие Преблы и как хотелось бы Анне Найт, были не более чем наивной и скоротечной детской влюбленностью, продолжали развиваться.
Пришло Рождество, и вместе с ним – ежегодные празднества и балы, на которые богачи Мемфиса, как обычно, не жалели денег. Один такой бал устраивался в городской усадьбе Джеймса Д. Лоутона в четверг вечером двадцать третьего декабря. Дэниел, единственный сын и настоящий красавец, был дома во время этого праздника, поэтому Джон Томас Пребл настоял на том, чтобы Мэри Эллен тоже поехала на бал.