Пленница Палача

Лафф Кира

Не бойся, малышка. Когда я наиграюсь и решу трахнуть тебя по-настоящему, ты это ни с чем не перепутаешь.

Погружаюсь глубже, преодолевая адское сопротивление.

Тугая. Узкая.

И мокрая.

Сжимается вокруг меня, обволакивает и натягивается.

Загибаю палец и утыкаюсь в чувствительную точку.

Девчонка дрожит. Нелепо хватает ртом воздух и подгибает кончики пальцев ног.

Я отстраняюсь, оставляя её неудовлетворённой на пике.

Теперь пусть просит.

Брови на

милом лице сходятся домиком.

Слегка двигаю пальцем внутри. Киска довольно хлюпает.

– Чего ты хочешь?
– спрашиваю я.

Всю сознательную жизнь тренировался не терять хладнокровие и расчётливость в любой ситуации. Но сейчас... подошёл к грани слишком близко.

– П-п-продолжай... прошу...
– шепчут пухлые губки.

Я снова двигаю пальцем. Слежу за тем, как нарастает её возбуждение. Если его передержать, оно становится болезненным. Чёрту душу продашь, чтобы избавиться от сводящего с ума напряжения.

Но я не заставляю малышку отдавать душу дьяволу. Я убеждаю отдать душу мне.

– Дааамиир...
– стонет она, взывая к моей человечности.
– Ааах... пожалуйста.

Начинает ёрзать попкой по полу, выпрашивая продолжение.

Контроль.

Сейчас у меня над ней полный контроль.

Усмехаюсь и даю команду:

– Кончи, детка.

Мой палец начинает быстро двигаться внутри неё. Всего один взмах языка по клитору,и она теряет себя. Выгибается радугой и начинает искрить. Бьёт ладошками по полу и трясётся. Кричит так жалобно, будто я ей больно делаю.

Удовольствие на грани с болью самое пикантное из всех.

Я замедляю движения, дожидаясь, пока спазмы мощного оргазма прекратятся.

Тело Лиры покрывается испариной. Она тяжело дышит.

Взгляд мутный. Ничего не соображает.

Я подхватываю её с пола и несу на кровать.

Тонкие руки безвольно мотаются вдоль тела.

Аккуратно складываю малышку на покрывало, а сам зачем-то ложусь рядом.

Мысленно обещаю себе: всего один раз вдохну аромат её волос, а потом уйду.

Лира

Говорят, что попав в лапы медведя, лучше всего притвориться мёртвым.

Лежать и не двигаться.

Если медведь сыт, то, не увидев в тебе опасности, есть шанс, что он просто оставит тебя в покое. Но есть и другая теория: если ты встретил медведя, то ты не жилец. Чудовищный зверь быстрее, хитрее и сильнее. От него не скрыться...

Мощные руки-лапы моего личного чудовища накрывают меня. Захватывают в плен из которого не сбежать.

Мне тяжело дышать. Воздуха не хватает.

Грудная клетка нервно ходит вверх-вниз.

Голова покоится на сильно руке.

Палач обнимает меня сзади. Прижимает к своему пышущему жаром телу.

Потом

наклоняется и зарывается носом в мои волосы и втягивает воздух.

Я боюсь пошевелиться. Кажется, будто хищный зверь меня обнюхивает, прежде чем решить - гожусь я в пищу, или нет.

Тело слегка потрясывает от того фейерверка эмоций, что только что взорвался внутри меня.

От одной мысли о том, что Палач вытворял со мной живот скручивает болезненно-острым спазмом.

Рядом с ним я перестаю контролировать себя. Послушная игрушка в руках кукловода. Палач безошибочно знает, за какие ниточки нужно тянуть, чтобы добиться от моего тела желанной реакции.

Боже... не могу поверить, что пять минуть назад как безумная умоляла его не останавливаться. Что он сделал со мной? Чем опоил?

– Завтра суббота, - слышу его низкий голос с хрипотцой.

Не знаю, что сказать на это, поэтому просто молчу в ответ.

– В два часа дня будь готова, - продолжает он, кладя подбородок мне на затылок.

– К чему?
– испуганно спрашиваю я.

– Мы поедем на охоту, - усмехается он.

– На какую охоту?
– переспрашиваю я, гадая, значит ли слово "охота" на криминальном жаргоне что-то отличное от общепринятого понимания.

– На диких зверей. В горы.
– Палач не торопится пояснять более подробно.

– Но я... я не умею стрелять, - тихо говорю я.

Сама мысль о том, что мне придётся убить живое существо, пусть даже животное, вселяет ужас.
– Зачем я тебе там?

Палач молчит какое-то время, а потом приближается к моему уху и шепчет. Дразнит кожу дыханием так, что волоски встают дыбом.

– Я беру тебя с собой, потому что после убийств мне всегда хочется трахаться. Жёстко.

От этих тихих слов у меня темнеет перед глазами. По телу прокатывается волна паники.

– Завтра ты станешь моей, - его ладони по-хозяйски ложатся на мои бёдра и до боли сжимают их.
– По-настоящему.

Сердце колотится о рёбра, сбивая пульс.

Страх застилает глаза. Между ног всё предательски сводит томительной судорогой.

– Я... я... я не поеду!
– начинаю было я, пытаясь повернуться к нему лицом.

Но мужчина напрягает бицепсы, крепче пленяя меня. Не даёт пошевелиться.

– Поедешь, - голос ровный, прохладный.
– Будешь покладистой и послушной девочкой, и тебе станет также хорошо, как и сегодня. А если нет, - Палая делает многозначительную паузу. Его ладонь ложится на мою шею. Длинные пальцы слегка сдавливают сонную артерию.
– Я тебя накажу.

К глазам подступают слёзы.

Я не понимаю, зачем он продолжает пугать и отталкивать меня. Его грубость и деспотизм в мгновение перечёркивают в памяти всё хорошее, что было между нами.