Пленница северного волка
Шрифт:
— Я хочу подарить её знахарке. Надеюсь, она не заварит её кипятком!
Мы оба безмятежно рассмеялись и пошли к тропе, ведущей к дому своенравной старухи. Путь лежал через мост, что всегда пугал меня, и лишь теперь я осмелилась спросить о нём.
— Зачем здесь лики? Я же верно понимаю, что это всё волчьи невесты?
— Верно. А лики здесь, чтобы помнить их лица и не сбиться со счёта, — с горечью признался Святослав.
Он на мгновение остановился и оглядел все запечатлённые лица девушек,
— Если бы можно было…
— Нет! — отрезал князь. — Назад всё равно ничего не вернуть, так зачем же терзаться подобными мыслями?
— Верно. Идёмте? — поторопила я.
— Да.
Любимый проводил меня до самых дверей дома знахарки и, нежно поцеловав, оставил у них, поспешив на встречу с невестой волка.
32
32
Проводив взглядом удаляющегося Великого князя, я отворила дверцу старой покосившей избы. Знахарки нигде не было видно, очаг погас, а печка, находившаяся у самых дверей, почти остыла, хотя её старуха топила даже в такую жару.
Прожив в суровом крае уже достаточно долго, я до сих пор не ведала, как у них принято. Сообщали ли князю, если с его людьми что-то случалось, или же нет? Впрочем, даже если и нет, то наверняка про знахарку он бы узнал одним из первых.
— Эй, есть здесь кто? — позвала я, осторожно ступая через порог.
— Телепня… Это ты, что ли? Спасительница моя… — тихо отозвалась старуха откуда-то снизу.
— Я!
Уже осмелев, я поторопилась пройти к столу, где у лавки и нашла знахарку.
— Помоги встать, — прохрипела она, едва приподняв ко мне руку.
Верно, ей стало плохо, а подняться силу неё уже не было.
— Сейчас! Сейчас!
Положив розу на стол, я приложила немало усилий, чтобы хоть немного поднять старуху. Да и то у меня получилось лишь усадить её на земляном полу, притулив спиной к замусоленной дочерна старой лавке.
— Сходи, покличь кого, — задыхаясь, попросила она. — На печку мне надо, а ты надорвёшси.
На её и без того морщинистом лице отпечатались неровности истоптанного пола, стало быть, пролежала она довольно долго.
Кивнув, я выбежала из избы, поначалу надумав позвать на помощь князя, но его нигде уже не было видно. Пришлось идти до ближайших домиков и стучаться к людям.
— Помогите! Помогите! — заголосила я.
Из первых двух изб ко мне выскочили дети. Впрочем, их тут же завели за руки в дом обеспокоенные матери, поглядывая на меня недобрыми взглядами.
— Чего голосишь? Переполошила всех! — зло окрикнула меня тучная баба в засаленном фартуке, но осеклась при взгляде на мой округлый живот.
— Вашей знахарке плохо, а я не могу её поднять. Здесь есть мужчины? Помощь нужна!
Незнакомка
— Телепня! — уже поживей и погромче завопила она, как только за молодцами скребнула оземь и закрылась дверь избы.
— Что нужно? Пить? — спросила я, заглянув на печь, где когда-то спаслась и сама со своим дитя.
— Печку топи! — рявкнула на меня знахарка, подрагивая от холода и кутаясь в собственные тряпки, когда-то, по всей видимости, бывшими красивым платьем.
— Ага! Сейчас!
Благо в углу у топки лежала целая вязанка дров, а в очаге ещё тлели угли, благодаря чему печку затопить у меня получилось быстро. По указке старухи я и воды накипятила, и отвар приготовила из той травы, на которую она же и указала.
Так получилось, что за всеми заботами присела я отдохнуть нескоро. Присев же и облокотившись о стол, вдруг обнаружила, что принесённая мной роза исчезла.
— А где роза? — спросила я у знахарки.
Она всё возилась на печке и кряхтела, никак не в силах удобно устроиться.
— Какая ещё роза? Что такое? — хмыкнув, отозвалась старуха, после чего подозрительно притихла.
— Красная роза! Цветок такой, очень красивый.
—Что ты! В глаза отродясь не видывала! Откуда в наших краях такое?
— Князь Святослав подарил мне много кустов роз, целый сад. Мы и срезали одну для вас. В подарок, — спешно объяснила я ей, продолжая оглядываться вокруг.
Но ни на столе, ни под столом цветка не нашлось, а избушка знахарки оставалась настолько мала, что затеряться ему было попросту негде.
— Телепня ты и есть телепня, подарок даже донести не смогла, — проворчала старуха и вроде бы заснула.
Делать мне было совершенно нечего. Знахарка, тревожно посапывая, давно спала, а я же только следила за печкой, прислушиваясь к ночной тишине, пока её вдруг не нарушила доносящаяся издали песня.
— Запела… Вновь запела… Невеста… — мыча, словно в бреду, зашептала хозяйка избы, мотая головой, но при этом не просыпаясь. — Запела невеста…
Когда старуха притихла, я отворила дверь, чтобы расслышать пение получше и распознать хоть какие-то слова, но разобрать получалось только мелодию. Очень красивую и при этом наполненную безмятежной радостью.
Больше я слушать не могла, ведь знахарка на печке вдруг зашлась в рыданиях, начав бредить. Мне пришлось её успокаивать, обтирая взмокшее лицо старухи сухой тряпицей. Когда же она наконец затихла, я и сама без сил уснула, склонив голову прямо на стол. И сон у меня был очень спокойный.